Чужеземные тропы, незнакомые моря - [88]
Барт не упускает свою цель из виду и в университетские годы. Избрав предметом изучения археологию и филологию, он исподволь готовит себя к занятию географией — молодой для того времени наукой, которая совсем недавно выделилась из общей дисциплины естествознания и специализировалась как самостоятельная отрасль знания. Подготовленный таким образом, Барт впоследствии мог полнее осмыслить прошлое и настоящее своей мечты.
Как мы уже говорили, Барт, окончив университет, предпринял свое первое в жизни путешествие по Северной Африке и другим странам Средиземноморья. Затем, получив звание приват-доцента в 1849 году, он стал преподавателем Берлинского университета и начал читать лекции о почвах Северной Африки. Но слушателей оказалось слишком мало. Революция 1848 года направила интересы студентов в сторону других событий, они не очень-то интересовались столь отвлеченной темой. Неудача тяжко ударила по честолюбию Барта. Чрезвычайно требовательный к себе, он не находит оправдания своей несостоятельности, ему становится ясно: чтобы проявить себя и вновь обрести уверенность, нужно другое, более широкое поле деятельности.
Однажды октябрьским вечером 1849 года Генрих Барт обнаружил дома письмо профессора Карла Риттера — друга отца и своего учителя, благодаря которому он в свое время познакомился с географией. Как благодарен был Барт этому 70-летнему ученому! (Риттер вместе со знаменитым Александром фон Гумбольдтом был одним из творцов сравнительной географии и много способствовал тому, чтобы она развилась в самостоятельную дисциплину.) Барта охватило предчувствие, что письмо содержит нечто чрезвычайно важное; только несколько дней назад он навестил Риттера, но ведь ни о чем особенном тогда разговора не было. Торопливо он вскрыл конверт. В письме Риттер сообщал, что английское правительство намерено послать в Центральную Африку известного своей смелостью путешественника Джемса Ричардсона[319]. Бунзен, прусский посол в Лондоне, давал понять, что кто-либо из немецких ученых может присоединиться к этой экспедиции при условии, если внесет 200 фунтов стерлингов на покрытие дорожных расходов. Барт быстро взглянул на последние строки письма: в качестве участника экспедиции предлагали именно его!
Такая возможность бывает только раз. И он ее не упустит!
Генрих Барт зажег керосиновую лампу на своем письменном столе и осмотрелся. Как здесь было тепло и уютно и как каждый предмет в этой комнате ему дорог и мил! Задумчиво он раскурил трубку и откинулся в кресле, следя за колечками дыма. Что же он получит взамен?
Африку!
Раскаленная пустыня, непроходимые девственные леса, дикие звери — таковы были в то время обычные представления об Африке. Но как мало, в сущности, знали об этом гигантском материке! Разве не удивительно? Ведь еще на заре истории северные районы этого континента были хорошо известны. Более того, в глубокой древности существовали прочные связи с далекими районами гигантского материка. Царица Хатшепсут[320], дочь фараона Тутмоса I, уже за 1500 лет до нашей эры снарядила суда на юг, в страну Пунт, чтобы привезти оттуда ладан, мирру и прежде всего золото. Но кто может теперь уверенно сказать, где расположена эта страна? Многие признаки указывали на то, что Пунт царицы Хатшепсут находится в районе Замбези. Если так, то египтяне плыли морем целых восемь тысяч километров. Нужно, однако, заметить, что инициатива такой экспедиции зародилась не в голове царицы. Она лишь вспомнила древнюю традицию, насчитывающую, как теперь доказано, тысячу лет и возникшую еще раньше. Заслугой Хатшепсут было только то, что она вспомнила об этих выгодных экспедициях. Так или иначе, но подвиг древних египетских моряков, преодолевших такое громадное расстояние на своих утлых суденышках, достоин всяческого уважения.
Не менее примечательна совместная экспедиция финикиян и египтян (596–594 гг. до н. э.) при фараоне Нехо, объехавшая за три года весь Африканский континент от Красного моря до устья Нила. Это путешествие следует считать вполне достоверным, ибо о нем сообщает Геродот.
Примерно через 70 лет, около 525 года до нашей эры, карфагенский адмирал Ганнон доказал своим плаванием в Гвинейский залив, что подобного рода дальние походы были доступны античному мореплаванию. К сожалению, Геродоту, более молодому современнику Ганиона, эта экспедиция из-за строгой секретности карфагенского «адмиралтейства» осталась неизвестной. В противном случае он, вероятно, менее сдержанно описал бы и путешествие, совершенное в царствование фараона Нехо.
Прошло еще две тысячи лет, прежде чем в XV веке португальцы рискнули поплыть путем Ганонона. Им удалось довольно подробно нанести на карту очертания побережья. Несомненно, что за столь долгий период времени предпринимались и другие смелые походы. Но как мало об этом известно! Твердо установлено лишь, что финикияне па протяжении веков не страшились Геркулесовых столбов, долгое время слывших краем Земли, и объезжали на своих парусниках западное побережье вплоть до Канарских островов. Арабские моряки тоже долгое время поддерживали торговлю с обитателями восточного побережья Африки и Передней Индии.
