Чужая земля - [77]
Афганец покровительственно улыбнулся, достал из кармана на разгрузке пачку сигарет.
— Фалястини — афгани дост. Сигарет?[107]
— На, бебахшид… — водитель приложил руку к груди — Хода зияд кунад, брадар[108]…
Афганец зачем-то хлопнул рукой по крыше машины и пошел обратно, к своим, где завершался торг относительно платы за проезд по мосту. Афганцы — были бы не афганцами, если бы упустили возможность поторговаться.
— Твою мать… — сдавленно прошипел водитель — принесли же черти…
Снайпер — хлопнул по плечу водителя.
— Вернемся в ППД — благодарность выпишу. В жидком виде. Не зря вас по языкам гонял.
— Век бы не слышать…
Пронзительно мигнув в ночи задними стопами — Нива пошла…
— За ними…
Свернули с дороги, покатились по пирсу. Грязь, какие-то деревянные ящики… срач такой, что и не выскажешь. Машина переваливается с колдобины на колдобину, недовольно подвывая мотором. Нефть здесь была и едва ли не больше, чем на русской территории — но нормально не качали. Чеченцы обогатили местный диалект понятием «самовар» — компактная, самодельная нефтеперегонная установка, которая состоит из пары больших цистерн, кое-какого оборудования, бочек для готовой продукции и пары джигитов с автоматами — для охраны. Получившийся «бензин» октановым числом был где-то от 60 до 65 в зависимости от качества исходного сырья и продуманности конструкции. Получившимся адским зельем кто торговал с банками у дороги, а кто добавлял присадки, которые поставляли люди, связанные с орденом и продавал это относительно цивильно. Орден хоть и незримо, ненавязчиво — но присутствовал в очень многих аспектах здешней жизни.
— Направо.
Свернули направо. Покатили по широкой местной улице, размытой после сезона дождей, да так и не приведенной в порядок. В сезон дождей — по этой улице буквально реки текут, впадающие в Новый Евфрат. Мало кто в такую погоду рискует вылезти из дома.
— Еще направо…
Машины протискиваются в какой-то узкий проулок, едут по нему. Город кажется вымершим, но в Мекке и других городах юга — это очень обманчивое впечатление.
— Налево.
Машины выезжают на еще более широкую улицу. По обе стороны — стоят машины, здания — здесь даже пятиэтажки имеются. Относительная цивилизация… вперед свет.
— Контакт справа!
Неизвестный — сигналит фонариком, почти спрятав его в кулаке, чтобы не видел кто посторонний. Три — два.
— Ну?
— Это он! Это Хадид.
— Первый, это второй. Контакт подтверждаю. Поосторожнее там.
— Есть.
Машины снова сворачивают, в заранее раскрытые ворота. Тут, между двумя зданиями построен то ли гараж, то ли склад. Крытый.
— Стоп.
Нива включает фары, высвечивающие группу вооруженных людей, стоящих у стен. Автоматы Калашникова с подствольниками, гранатомет РПГ — солидно вооружились.
— Это они? — спрашивает снайпер сидящего на переднем сидении боевика.
— Да. Это Хадид.
— Выходи. И не дергайся.
Русские и шииты выгружаются одновременно. Под ногами противно хлюпает грязь, все на взводе и готовы в любой момент спустить курок. Где-то в темном небе — глухо стрекочет вертолет — орден явно не доверяет тем, с кем они здесь встречаются и напоминает что главный на их земле — все-таки он. Один из орденских сторожевиков засекли вчера на рейде, а эта машина построена так, что способна нести даже Апач. Конечно, обычный Апач отнюдь не приспособлен для того, чтобы совершать посадки на палубу — но если нет сильного волнения, и если квалификация пилота позволяет — то такой сторожевик может нести и Апач.
— Халид?
— Еврисынг кул, брадар… — улыбается бородач в черных очках.
Братья обнялись под пристальными взглядами с обоих сторон.
После небольшого разговора — Хасан подошел к русским.
— Он там, эфенди — сказал Хасан по-русски, чуть поклонившись.
Снайпер обернулся к людям из своего прикрытия, русским.
— Я пойду один. Занимайте оборону здесь, действуем по плану…
Они зашли в здание черного хода, прошли узкими, чистенькими коридорами. Здесь были какие-то исламские фонды, торговцы сидели и прочая дрянь. Поднялись на пятый этаж…
— Что там?
— Там снайперы, эфенди. Джафар очень осторожен.
— Сколько?
— Мы пока видели троих.
— Не засветились?
— Нет, эфенди.
Свежо предание…
В угловом кабинете здания — часть кирпичей была заранее вынута и заменена на такие же, но из пенопласта, соответствующим образом выкрашенные. Для наблюдения — применялся волоконно-оптический световод. Снайпер понимал, что весь просматривается и простреливается, на крышах — явно снайперы ордена, а у них — снайперские винтовки с термооптическими прицелами. На выстрел у него будет — несколько секунд, не более. И Кестраля нет[109].
— Где?
— На минарете, эфенди. Слева. Семьсот шестьдесят. Мы промерили днем, как вы и сказали.
Снайперу потребовалось всматриваться в это место десять минут, прежде чем его глаза как-то адаптировались к темноте, и он сумел разглядеть кусок темноты, который был чуть боле черным, чем камень минарета. И прямую линию. Глушитель…
Barrett 107 с глушителем и термооптическим прицелом, стандартное снаряжение SEAL — не иначе. После рейда русской армии на острова Ордена — те как с цепи сорвались, закупают все новое и совершенное, вербуют людей. Такая винтовка и в старом свете стоит больше тридцатника, а тут — и вовсе несусветные деньги. Если такую винтовку трофеем взять…
