Чужая война - [3]

— Представляю. Кстати, этот здоровый, кто такой?

— Здоровый-то? Хе-хе, а у тебя губа не дура, — лукаво прищурился Велегода. — Уже успела глаз положить?

— Нет, только заметила, что со своим ростом в толпе он не затеряется.

— Что верно, то верно. Хортом его звать.

— И чей же он?

— Ничейный.

— Это как?

— Будь Славур жив, назвал бы его приемышем. А так — сын полка получается, — Велегода помолчал, о чем-то раздумывая, но все-таки продолжил. — Славур подобрал его в одной из деревушек на Северских болотах. Гнилое место… Не знаю, зачем уж люди за него так цеплялись. Может, ждали чего. И дождались — то ли полоз проснулся, то ли топняки нагрянули… Но к тому моменту, как подоспели ведьмаки, там только куски зачервивевшего мяса оставались.

Инари кивнула — она знала, как это бывает. Сколько ветшает заброшенных поселений по лесам и болотам, никто не брался считать. Откуда-то люди уехали в большие города в поисках лучшей доли, а где-то просто исчезли без следа. Такова жизнь на Сумеречных землях…

— …диву даюсь, как этому уцелеть удалось, — продолжал старый ведьмак. — Видать, что-то иное ему на роду написано. Славур наткнулся на него в одном из сараев и чуть не зарубил сгоряча — за перевертыша принял. Хорошо, вовремя спохватился, в кровавик глянул. Да уж, до сих пор помню, как его сюда привезли: маленький, тощий, чумазый, глазищи в пол-лица, как у совенка… Зато теперь экий лось вымахал! Как люди говорить любят, в коня корм пошел. Мда… а ведь почитай пятнадцать лет с тех пор прошло! Когда время пролетело?

— Не знаю, Бык. Мне вот кажется, что мы с тобой только вчера по болотам в поисках Игли-Корун шлепали. А задумаюсь, и жутко становится, как давно это было. Жаль все-таки, что годы нельзя открутить назад.

— Тебе ли об этом горевать, Нара? Ты же еще дите по вашим-то меркам. Рановато пока годы считать.

— Что это ты вдруг за «ваши» мерки припомнил, а, Бык? Эльфийские, что ли? Да на кой они ляд в НАШЕМ мире? Я здесь друзей теряю прежде, чем успеваю оглянуться.

— Так оно заведено, сестренка. Теряешь одних — на смену им приходят другие, ничуть не хуже, а может даже и получше. А там, глядишь, и новое поколение подрастет… Помнишь еще наши вечные споры о людях? Я вот тут малость во мнении переменился…

— С чего бы это? Встретил-таки человека, от которого был хоть какой-то прок?

— Верно. Вон он как раз на полянке стоит. Эх, погляжу на него, и зависть глодать начинает: силы хватает, реакция замечательная, выносливость — у меня такой в лучшие годы не было. А что еще воину для счастья надобно? Уроки меча на лету схватывает… С магией, конечно, беда полная — видать, не людское это дело — но для ведьмака заклинания не главное. Правильно я говорю?

— Ну, не скажи, — не согласилась Инари. — Иногда они весьма полезными оказываются.

— Ага, — хмыкнул Велегода. — Особенно пара ведер холодной воды с ясного неба. Помню, помню твой любимый фокус. Но, о чем я начинал? В общем, юнцу этому голову остудить не мешало бы — слишком уж она у него горячая. Если с годами поумнеет, цены ему не будет, как бойцу. Да только кажется мне, бабы его куда раньше сгубят. Зло одно от этих баб…

— И не говори, — поддакнула ведьмачка.

— Не принимай на свой счет, сестренка. Ты-то бабой никогда не была. Ты — боец, наша кровь.

— Рада слышать, Бык. В кои-то веки дождалась от тебя комплимента…

Уже поздно вечером, растянувшись на застеленном шкурником топчане в своей комнатке на третьем этаже западного, нежилого крыла Каер Морхен, Инари вдруг ни с того, ни с сего вспомнила прошедший день, залитую солнцем лужайку и темноволосого юнца, не отведшего в сторону глаз. При первой встрече это редко у кого получалось.

«Хорт? — сонно подумала ведьмачка. — Волк, значит… Крупноват, конечно, для настоящего волка. Не иначе, сумеречный. Те побольше… А так ничего… Может, и вправду толк выйдет».

Проснулась Инари перед рассветом, чуть раньше обычного, и — что с ведьмачкой бывало крайне редко — в отличном настроении. Безоблачное небо предвещало ясный, теплый день. Отличное время для прогулок куда-нибудь подальше от мрачных косых взглядов Старейшин. Велегода, по уши погрузившийся в процесс воспитания молодежи, составить ей компанию не мог. Так что к Сунгуру — расположенному близ замка родниковому озеру — ведьмачка отправилась в одиночестве. Конечной целью ее похода служил северный берег озера, гарантировано безлюдный, поскольку он, равно как и начинающаяся за ним чащоба, являлись запретным местом для воспитанников школы. Конечно, самые отчаянные головы все равно ходили туда прежде — Велегода, если верить его словам, в свое время был в их числе, и сейчас, наверняка, тоже находились такие смельчаки. Но даже смельчаки, как доводилось слышать ведьмачке, предпочитали не испытывать судьбу и не удалялись слишком далеко от опушки затянутого вечной паутиной, туманом и наполненного неприятными шорохами леса.

В Каер Морхен частенько говорили, что Запретная чащоба как две капли воды похожа на Черный Лес. Инари презрительно фыркала каждый раз, когда слышала эту чушь. По сравнению с ее родными краями здешний лесочек казался земным раем, но в одном она была согласна с ведьмаками — ученикам с их обычными, не заговоренными ножами и тренировочными мечами даже в земном раю делать было нечего. Для самой же Инари Запретная чащоба была самым любимым местом в Каер Морхен. Разумеется, после кресла у натопленного камина в комнате Велегоды…