Чужая стая - [74]

— Да кто его знает, говорят, сам повесился. Но что-то пошло не так, и попытку повеситься он повторил ещё дважды. Вот насколько был неспособным, что даже повеситься нормально не мог.

— Ты меня совсем запутала.

— Да что тут непонятного? — тяжело вздохнула Кара. — Прописные истины тебе разжёвывать приходится. Дисконт со своими обязанностями не справлялся, и на него было много жалоб. Ещё он какие-то провокации готовил по отношению к тебе, но это прямой конфликт с моим кланом. В общем, в какой-то момент государь снял его с должности, пока не стало слишком поздно. Там и конфликт с Катей был не на последнем месте, так что у него были причины во всех своих бедах обвинять тебя. И решил он тебе отомстить, в его клане про это прознали, а это не последние люди в государстве, между прочим. Конфликт вырисовывался невероятный, на ровном месте, как внутри клана, так ещё и с нами. А если учесть, что у государя на тебя свои планы, то из мести проблем этот Дисконт мог создать запредельных. Много голов бы полетело. Если бы ты его убил, то им пришлось бы ответить, и понеслось бы. А так как его вразумить не смогли, то и помогли повеситься. Кто помог — не спрашивай, я не знаю, и не интересовалась. Либо люди отца, либо кто-то из его клана. Тут важно, чтобы я на его похороны попала, признак того, что у клана Дик претензий нет, и вопрос закрыт. А я опоздала… Завтра его поминки, так что я обязательно должна быть хотя бы на них.

— Я с тобой. Чего так смотришь, покажу всем, что и со мной конфликт закрыт, — улыбнулся я на её покачивания головы. — Да, да, всем всё равно, что я думаю по данному вопросу. Но мне храмослужитель нужен, точнее, присутствовать на его… Службе. Не отдельно же идти. В общем, три дела сразу сделаю.

— Ты меня совсем запутал. Какие это ещё три дела?

— Да что тут непонятного, прописные истины тебе разжёвывать приходится, — повторил я слова Кары, что для неё не осталось незамеченным. — Конфликт урегулировать — это раз. На службе в храме присутствовать — это два. Тебе нервы потрепать и отыграться за розыгрыш — это три.

* * *

Мы были на службе. У Кары горе… Она склонила голову, закрылась руками и рыдала, её плечи тряслись, и она не могла остановиться. Многие видели её горе. Многие сочувственно на неё смотрели. Я ей тоже сочувствовал… Хотя по другой причине. Ведь она не виновата в том, что у меня память хорошая? Поэтому на поминках продолжал её веселить и рассказывать анекдоты, отчего ей пришлось закрыться ото всех и давиться собственным смехом. А это очень вредно и бесперспективно. Поэтому остаётся ей только посочувствовать и «утешать дальше», хотя…

— Ты выйдешь за меня замуж?

— За такого садиста? Никогда.

— Ну, как знаешь. Ладно, что у нас там дальше, пожалуй, продолжим с особенностью жизни шахматистов.

«— Женщина случайно прикоснулась к застёжке на ремне у мужчины:

— Ой, извините…

— Никаких извините, если тронула фигуру, то нужно ходить до конца.»

«— Дорогая, у нас сегодня гости, проследи, чтобы приготовили подобающий ужин.

— Хорошо, дорогой, а подобающий ужин, он какой должен быть? Такой, чтобы гости ещё пришли или чтобы больше не приходили?»

Рядом со мной села какая-то пожилая женщина, так что мне пришлось ограничиться только поглаживанием головы Кары.

— Я вижу, у Вашей спутницы горе, не подскажете мне, кто она?

— Это Валенсия Дик.

— Ох, надо же, я и не знала, что у неё была такая привязанность к покойному Дисконту.

— Многие не знали. Вот Вы, например, знали, что Дисконт просил у Гера Дика руки его дочери? А он ему отказал и не позволил быть вместе. Но Дисконт надежды не терял и стремился возвыситься и стать сильнее, чтобы однажды Гер Дик принял его предложение. Даже переехал в этот город, чтобы быть поближе к своей любимой.

Всхлипывания под моей рукой усилились, и плечи у Кары задрожали ещё больше, я приобнял её.

— Дорогая, я рядом. Всё наладится, вот увидишь.

— Вот уж не думала, что глава великого клана посмеет разделить любящие сердца.

— Как оказалось, Гер Дик тот ещё расчётливый тиран. Валенсия не выдержала разлуку, и ей пришлось покинуть своего отца и клан, и даже сменить имя, теперь она — Кара Чужая. Приехала проститься с Дисконтом и торопилась, как только могла, но и тут ей не повезло — она опоздала.

Кажется, Каре уже не хватает воздуха… Что за сдавленный хрип такой?

— Какая несправедливость, — со слезами на глазах сказала эта очень добрая женщина. — Кара, примите мои искренние соболезнования. Мужайся, девочка, жизнь без горя и потерь не бывает. Как хорошо, что у неё есть Вы рядом, я вижу, что Вы её очень любите. Наберитесь терпения, молодой человек, я надеюсь, что она когда-нибудь сможет ответить Вам взаимностью.

— Можете быть уверены, что я окажу ей всяческую поддержку и помощь. И я буду терпелив.

Она ушла, а я продолжал «утешать».

— Я… Тебя… Убью.

— Ну вот, не успела одного похоронить от безответной любви к тебе, как второй на очереди. Ты точно за меня не выйдешь?

Она показала пальчик и отрицательно им помахала. В какой-то момент накинула вуаль и вылетела из церкви. Запрыгнула в карету и позволила себе наконец-то рассмеяться открыто и в полный объем лёгких. Сев рядом, сразу получил несколько ударов по корпусу. Слабые такие. А откуда у неё силы-то возьмутся… Смеётся и плачет одновременно. Смех и слезы, оказывается, похожи, я раньше не обращал на это внимания. Хотя всё логично: и то, и другое лечит. Первое — душу, а второе — тело.