Чужая роль - [14]

Ничего не скажешь, ее сестрица Роуз не даст пропасть.

Мэгги только головой качала, разбирая бинты, мультивитамины, таблетки кальция, катушки зубной нити, бутылочки со спиртом для растирания и перекисью водорода, четыре футлярчика с новыми зубными щетками… Да где же карандаш для подводки глаз? Где румяна и тональный крем, в которых отчаянно нуждалась сестра? Полное отсутствие косметики, если не считать полупустого тюбика губной помады. Правда, нашелся «Понд» для снятия косметики, но никакого макияжа. О чем только думает Роуз? Что какая-то добрая душа прокрадется среди ночи в квартиру, свяжет ее, наложит на лицо косметику и спокойно уйдет?

Мало того, во всей квартире ни одного презерватива или тюбика с противозачаточной мазью, хотя имелась запечатанная пачка монистата — видимо на случай, если ее целомудренная сестрица каким-то образом ухитрится подцепить грибок в общественном туалете. Вот к этому она всегда готова. «Наверняка схватила на распродаже», — фыркнула Мэгги, вытряхивая таблетку из пузырька с болеутоляющим.

Кроме того, в ванной отсутствовали весы. Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить детство Роуз. Тогда Сидел прикрепила скотчем ламинированную таблицу к стене ванной. Каждое воскресенье Роуз, закрыв глаза, становилась на весы и с бесстрастным лицом ожидала, пока Сидел запишет цифру, усядется на сиденье унитаза и примется допрашивать, что ела падчерица на неделе. Даже сейчас в ушах Мэгги звучал приторно-фальшивый голос мачехи: «Салат? С какой же заправкой? Надеюсь, обезжиренной? Уверена? Роуз, я всего лишь хочу помочь тебе. Потому что желаю добра».

Как бы не так! Можно подумать, Сидел вообще интересовал кто-нибудь, кроме ее самой и милой доченьки.

Мэгги вернулась в спальню, натянула спортивные штаны сестры и продолжила осмотр, собирая то, что называла про себя Информацией.

— Ты очень способная девочка, — говаривала миссис Фрайд, ее учительница в начальной школе. Миссис Фрайд — седые локоны, впечатляющая глыба груди, бисерная цепочка для очков, вязаные жилетки — учила Мэгги тому, что эвфемистически именовалось «расширением кругозора» (и было известно ученикам под более прозаическим названием «специальное образование»), со второго по шестой класс. Добродушная ласковая женщина быстро стала союзницей Мэгги, особенно в первые месяцы пребывания в новой школе в другом штате.

— Одно из твоих лучших качеств — способность всегда придумать другой способ выполнить задание. Если, допустим, ты не знаешь, что означает какое-то слово, что делаешь?

— Догадываюсь? — предположила Мэгги. Миссис Фрайд улыбнулась:

— Пытаешься понять значение из контекста. Главное — найти решение. Решение, которое сработает в твою пользу.

Мэгги кивнула, довольная и польщенная. Нечасто ей доводилось слышать нечто подобное в классе.

— Представь, что ты едешь на концерт, но застреваешь в пробке. Что сделаешь? Вернешься домой? Пропустишь концерт? Нет, — сказала миссис Фрайд, прежде чем Мэгги успела спросить, кто выступает в этом теоретическом концерте, и решить, стоит ли вообще туда стремиться. — Ты просто поедешь другой дорогой. Для этого ты достаточно сообразительна.

Кроме совета определять значения слов из контекста альтернативные методы миссис Фрайд помогли Мэгги научиться складывать цифры, если она забывала таблицу умножения, выделять смысл абзаца, обводить кружком существительные и подчеркивать глаголы. За последующие годы Мэгги изобрела и собственные методы, вроде сбора Информации — именно так, с большой буквы, — помогавшей узнать о людях то, что они обычно скрывали или недоговаривали. Информация всегда пригодится, а кроме того, ее легко добыть. Многие годы Мэгги потихоньку изучала распечатки баланса кредитных карточек, чужие дневники, банковские отчеты и старые фотографии. В средней школе она нашла потрепанный экземпляр «Навсегда» под матрацем Роуз, и той почти целый учебный год пришлось отдавать сестре карманные деньги, прежде чем она набралась духу объявить, что ей, Роуз, совершенно все равно, скажет ли Мэгги отцу, что страницы со сценами секса оказались самыми замусоленными.

Мэгги порылась в столе сестры. Счета за газ, электричество, телефон и кабельное телевидение, аккуратно скрепленные вместе. Тут же конверты с обратными адресами и марками. Чек из «Тауэр рекордз», где указано, что Роуз купила (и, хуже того, оплатила) запись лучших хитов Джорджа Майкла. Мэгги прикарманила чек в полной уверенности, что он пригодится, хотя зачем — пока не знала. Далее. Чек из магазина «Сакс» за пару туфель. Триста двенадцать долларов. Неплохо. Расписание занятий в тренажерном зале, просроченное на полгода. Ничего особенного.

Мэгги закрыла ящик и перешла к унылому содержимому шкафа Роуз. Перебрала вешалки, качая головой при виде цветовой гаммы — богатый выбор черного и коричневого, с редкими вкраплениями серого, должно быть, для смеха. Тоска, тоска, тоска. Скучные костюмы, убогие свитера и двойки, с полдюжины юбок, сшитых так, что подол неизменно трется о середину икры, словно Роуз выбирала длину с целью подчеркнуть толщину ног. Мэгги способна была помочь ей одеться как следует. Но Роуз не желала помощи. Роуз была уверена, что ее жизнь прекрасна. И считала, что проблемы есть только у окружающих.