Чужая победа - [3]

Но позади нас уже разворачивалась поисковой сетью Европейская Дальнекосмическая эскадра: пятнадцать легких и тяжелых крейсеров. Эти прикроют. Эти в обиду не дадут.

Геенна приближалась. Черно-красная сфера давно перестала помещаться в носовом иллюминаторе. Многочисленные вулканы стреляли в нас магмой, да дотянуться пока не могли. То ли еще будет…

– Товарищ капитан третьего ранга! Есть цель!

Это Любимова обрадовали «оптики». Но прежде, чем наш командир успел доложить контр-адмиралу, отозвался наш сосед по строю – ЛК-17:

– Цель обнаружена!

Любимову осталось лишь подтвердить. Последовала очередная коррекция курса и скорости. Мне и Сереге Кучеру предстоит деликатно ввести наш корабль в атмосферу. Ну а потом и вывести. При мысли об этом у меня покрывались потом ладони. Вообще, крейсеры классов КК и ЛК должны были действовать только в безвоздушном пространстве. Но у Геенны гравитация в четыре раза меньше, чем у Земли, и атмосферы той – как кот напукал. Бог не выдаст, свинья не съест! К тому же и командованию флотом, и нашим союзникам из старших рас очень хотелось, чтобы молодые космические силы Земли научились действовать дерзко, решительно и в самых экстремальных условиях.

Геенна притягивала крейсер к себе, как гигантский магнит – железную стружку. Силу тяжести приходилось учитывать при каждом маневре. Азимутальное направление у нас уже имелось, так что оставалось только провести корабль через ядовитые облака. Штурман Полозов выдал курс, следуя которым мы должны были проскочить между двумя действующими вулканами.

Что ж, штурвал от себя – пора посмотреть, так ли страшна Геенна, как нам ее расписывали во время инструктажа.

По условиям учений условный противник расположит вокруг реактора роботизированные оборонные механизмы: ракетные самоходки. Если какой корабль продержится на мушке у робота дольше семи секунд, то он будет считаться уничтоженным. Нам же разрешалось бить роботов из всех стволов – Крылатым не жаль эту рухлядь. Они давно раздумывали, как бы поэффективнее ее отправить на покой, но тут подвернулись земляне.

– Это КК-98Б! «Оптики» засекли вспышки по азимуту двести семьдесят! Предполагаем корабли условного неприятеля! Высота – сто семьдесят четыре над поверхностью!

Вспышки – это выбросы плазмы из дюз. Почему ничего не видят радары?

– Что на радарах? – торопливо спросил Любимов.

– Много помех и мелкие отметки, – ответили наблюдатели.

– «Оптики»?

– Пока ничего, товарищ капитан третьего ранга.

– Смотреть! Смотреть у меня!

– Атмосферный реактор прямо по курсу, – доложил я. – Время контакта – три с половиной минуты.

– Держать курс.

– Есть.

Строй «коготь» давно распался. Четыре крейсера расположились на вершинах прямоугольника шириною километров в пятьсот. Наш корабль находился в центре этого прямоугольника, а позади на расстоянии визуального контакта мчал, чтобы прикрыть в случае чего, легкий крейсер ЛК-17. Капитан третьего ранга Любимов, поговаривают, ходил в фаворитах у контр-адмирала Величко, поэтому именно нам досталось самое интересное – стыковка с реактором. Задача сложная, но, черт возьми, это был прекрасный шанс для экипажа ЛК-50 показать себя.

Под брюхом крейсера проплывали пологие горы. Был светлый день, чуть подпорченный черными тучами. В небе сияли звезды. Справа по борту клубился дым, подсвеченный алыми всполохами извергающейся магмы.

Что на самом деле происходит на Геенне, Крылатые умалчивали. Было бы логично предположить, что эта планета – полигон старших рас. А реактор – всего лишь муляж в натуральную величину, ведь никто не станет рисковать действующим оборудованием для терраформинга, тем более – столь дорогостоящим и взрывоопасным. Но землян, по крайней мере – младших офицеров, Крылатые в подробности не посвящали. А нафантазировать можно было что угодно.

– Огневой контакт на левом фланге! – объявил старпом Олег Задорожный. – Крылатые напали на «пятьдесят пятого»!

– Ну, началось, – выдохнул Любимов. – Сколько до цели?

– Две минуты, – ответил я. – Пора начинать торможение.

– Начинайте.

Вокруг носа крейсера вспыхнул венец синего пламени. Иллюминаторы застлала горячая мгла.

Сквозь свист и треск статики прорезался голос контр-адмирала:

– ЛК-55 считается уничтоженным. Мой корабль вступает в бой! Отряду продолжать выполнение миссии.

Все правильно, «контр-адмиральский» ЛК-29 тоже находился на левом фланге.

Экипаж молча переварил сообщение о первой потере. А потом мы вошли в атмосферу – в приповерхностную относительно плотную ее часть, – и всем сразу стало не до того, что происходит на флангах. Скорость была велика, и плазменное облако, возникшее вокруг корабля, ослепило радары и оптику: самое время нас прихлопнуть! Похоже, план у условного неприятеля был именно таков, но «семнадцатый», следовавший за нами, не стал нырять в атмосферу. Его наблюдатели продолжали смотреть в оба глаза, и комендоры вовремя открыли огонь. Обнаружив роботизированные самоходки, «семнадцатый» стал посылать ракету за ракетой в направлении поверхности.

А потом и мы погасили скорость. Ударили с обоих бортов реактивными снарядами, разряжая пусковые установки. Меня это светопреставление волновало мало, я уже видел реактор: усеченный конус с основанием в добрых двести метров, в его полированном боку отражалось местное солнце. Из усеченной вершины торчали мачты, трубы, антенны и прочая малопонятная мне инженерия. Главное, что я видел стыковочный узел и мой напарник его видел. Узел был стандартным для Крылатых, значит, и мы состыкуемся с ним без проблем. Насколько я знал, «мумии» использовали принципиально иную стыковочную систему.