Чужая маска - [10]

Капитан аккуратно перелистал паспорт от первой до последней страницы, потом поднял голову и с любопытством уставился на нее.

– Тут отметочка о заключении брака. Вы поженились полгода назад?

– Совершенно верно.

– Досюков в это время был под следствием? – уточнил капитан.

– Да.

– И вы, значит, добровольно согласились стать женой убийцы? Почему, интересно? Вы его одобряли?

– Нет, вы не так поняли, – торопливо заговорила Наталья. – Я же нормальный человек, как я могу одобрять убийство? Но я хотела, чтобы он, отбывая наказание, знал, что я его жду, что он мне нужен, что он должен справиться со всем этим… У него ведь нет никого, кто ездил бы к нему на свидания, кто посылал бы ему продукты. Мать совсем старая и почти слепая, она из дома практически не выходит. Отца нет, он давно умер. Женя у нее единственный сын, ни братьев нет, ни сестер. И если бы мы не расписались, меня бы не пускали к нему на свидания. Пусть он убийца, но ведь должен у него быть кто-то, кому он верит и на кого может надеяться.

– Вы сейчас сказали интересную вещь, – заметил капитан. – Вы сказали: пусть он убийца. Так вы верите в то, что он совершил убийство?

– Я не понимаю, – вмиг пересохшими губами сказала Наталья.

– Я хочу сказать, что ваш муж ведь не признался в совершении убийства ни на следствии, ни на суде. И он до сих пор не признает себя виновным. Поэтому я и спросил вас: а вы как считаете? Вы тоже уверены, что он невиновен?

– Я… – растерялась она. – Я не знаю. Честное слово, я не знаю. Женя не такой человек, чтобы убить кого-то… Но ведь чужая душа – потемки, ни за кого нельзя ручаться, даже за себя самого. Нет, я не знаю. Но я знаю, в чем состоит мой долг. Если государство сочло необходимым наложить на него кару за что-то, то мой долг – помочь ему пережить это с достоинством, чтобы он не потерял человеческого облика, чтобы осознал ошибку, осознал свой грех, если он все-таки это совершил, и чтобы покаялся, исправился.

– Вы – верующая?

– Как вам сказать…

Она улыбнулась впервые с тех пор, как вошла в этот кабинет.

– Когда Женю арестовали, я стала ходить в церковь просто потому, что очень хотела хоть как-то ему помочь, а как – не знала. Познакомилась со священником, он и объяснил мне, что если я столько лет прожила рядом с Женей и не сумела отвратить его от греха, то мой долг теперь сделать все, чтобы помочь ему очиститься, обновиться и исправиться.

Капитан открыл несгораемый шкаф, за которым оказались картотечные ящики, выдвинул один из них, долго перебирал карточки, наконец вынул одну из них и внимательно изучил.

– У вас краткосрочное свидание, три часа.

– Так мало? – в отчаянии всплеснула руками Наталья. – А мне говорили…

– Вам говорили про долгосрочное, – сухо перебил ее капитан, – на трое суток. Это вам пока рано, срок еще не подошел.

– А когда же?

– Через три месяца, не раньше, да к тому же в зависимости от того, как ваш муж будет себя вести. Если нарушит режим, то в качестве наказания он может быть лишен посылки или свидания.

– А он что, нарушает? – робко спросила она.

– Пока нет, но все когда-то бывает в первый раз, – философски изрек капитан.

Он снял телефонную трубку на аппарате без диска.

– Седьмой отряд, Досюков Евгений Михайлович, сто третья, восемь лет. На краткосрочное.

Выслушав ответ, он снова повернулся к Наталье и усталым голосом объяснил ей, куда теперь идти, что сказать и какую бумажку показать.

– Вам там скажут, но я предупреждаю на всякий случай заранее: деньги, колющие и режущие предметы, алкогольные напитки, сигареты с фильтром…

Она на мгновение прикрыла глаза и отключилась. Целые сутки в плацкартном вагоне, продуваемом насквозь, где даже ночью не гасится свет и постоянно мимо тебя кто-то ходит. Она совсем не смогла заснуть, ей было очень холодно и очень страшно. И теперь в неуютном, вонючем, но таком теплом кабинете ее разморило. А о том, чего нельзя приносить с собой на свидание, она и так знала еще с тех пор, когда приходила в следственный изолятор на регистрацию брака.

– Гражданочка! – услышала Наталья голос над самым ухом. – Гражданка Досюкова!

– Ой, простите. – Она смущенно улыбнулась, поправила шапочку, шарф и встала. – Всю ночь в поезде. Спасибо вам. До свидания.

– До свидания. Ваш муж сейчас на работе, его смена закончится в восемнадцать ноль-ноль, тогда и встретитесь.

– Спасибо вам, – повторила Наталья, берясь за ручку двери.

До шести вечера была еще уйма времени, и его нужно было где-то провести. Она вышла из административного здания колонии и побрела к платформе пригородной электрички. Пожалуй, она вернется в город, а к шести часам снова приедет сюда. Наталья быстро окинула глазами висящее на платформе расписание – поезда ходят каждые полчаса, так что добраться вовремя она всегда сможет. А до города ехать минут сорок.

В электричке было грязно и холодно, вагоны не отапливались, но она мужественно терпела неудобства, понимая, что выхода все равно нет. Можно подумать, что ей предлагали отдохнуть в теплом гостиничном номере на мягкой чистой постели. Если бы не села в электричку, слонялась бы сейчас по поселку вокруг колонии или сидела бы в коридоре административного здания, погрузившись в атмосферу горя, страдания, слез, отчаяния. Что одно, что другое – большая «радость».