Чужая корона - [13]

— Грунт какой?

Я это… ну… развел руками, говорю:

— Так мы чего, мы подневольные. Какой дадут, тому и рады.

Он ухмыльнулся, говорит:

— Это верно!

Потом пошел на самый верх наших работ, меня туда к себе рукой подозвал, потом опять же стал рукой по сторонам показывать и объяснять, объяснять… Сейчас того не повторю! Так он чужинскими словами тогда и сыпал, и сыпал, через пятое на десятое, бывало, которое из них и объяснял, и еще в книжечку карандашиком тыкал… И из всего этого так получалось, что не туда мы три дня тому назад канаву нашу повернули, нужно это теперь засыпать и начинать вон оттуда и вверх, потом налево, понятно?

Я говорю:

— Чего здесь непонятного! Это все понятно. Ты, пан анжинер, лучше мне другое объясни: что мне говорить пану Якубу, когда он приедет. Он же мне все по- другому приказывал.

— Э! — говорит анжинер. — С Якубом я сам все улажу. Вот вернусь и сразу все ему вместе с чертежами покажу и объясню. Он спорить со мной не будет.

На этом его, как он это называл, инспекция закончилась. Развернулся пан анжинер и пошел к дороге. После, слышно было, кони захрапели, затопали. Уехал анжинер. А мы остались у канавы — неправильное закапывать, а на правильном копать.

Еще через три дня приехал пан Якуб. Увидел, куда мы копаем, разъярился. Стал кричать:

— Ты что, Демьян, совсем без глаз, без головы? Так ты сейчас таким и будешь, безголовым! — и уже цоп за саблю…

А я:

— Э, пан каштелян, не шуми. Это не сам я такое придумал, а это анжинер мне так велел.

— Какой еще анжинер?

— А тот самый, чужинец. Он что, тебе разве ничего не говорил?

— Э! — говорит Якуб. — Говорил. Интересно! А ну, хлоп, рассказывай, что тут у вас без меня было!

Я рассказал. Пан каштелян задумался. Долго думал, потом говорит:

— Ат! Ладно. А ну-ка отойдем, Демьян.

Отошли мы от хлопцев. Тогда Якуб мне говорит:

— А тот княжий чужинец, он же давно уехал. Только снег сошел, он и уехал. В Чужинье. Я еще его в дорогу собирал… А вот, гляди, вернулся. О! Понимаешь?

— Да, — говорю, — а чего тут понимать. Вернулся человек.

— Человек! Да где ты человека видел, баранья твоя голова?! К тебе не человек приходил!

— А кто?

— Кто, кто! — дразнит Якуб.

Потом по сторонам огляделся, помолчал, и уже шепотом, чуть слышно:

— Вот что, Демьян. Там, где вы теперь копаете, там хорошо копается?

— Не жалуемся.

— И ничего такого здесь больше не было? Ну, такого, нехорошего.

— Да все как будто хорошо, — говорю. — Мы привыкшие.

— Ладно, — он говорит. — Так, значит, и дальше так копайте, как вам это анжинер наказал. А когда он опять с проверкой к вам явится, ты про меня ему ничего не говори, ты вообще побольше молчи, ничего не рассказывай. Слушай его внимательно, со всем соглашайся… И посмотри, какие у него глаза. Хорошо посмотри!

— Глаза у него, — говорю, — как глаза. Два одинаковых.

— Молчи, хлоп! Слушай! — злится каштелян. — Так вот, ты посмотри, какие у него глаза, веки на них есть или нет. Ясно? А теперь не стой, как пень, иди работай!

Уехал Якуб. А мы дальше копаем. И я все время чую — кто-то сзади чужой стоит, смотрит на меня, смотрит, усмехается. Обернусь — никого. Но точно знаю — кто-то есть. Ох, думаю, скорей бы анжинер приехал!

Он и приехал. Но вот как он приехал и как он ко мне подошел, того всего ничего я не видел, не слышал, не чуял. Вот только вдруг:

— Эй, Демьян!

Я обернулся — анжинер стоит. А какой он теперь страшный! Глаз теперь у него нет, вместо них два круглых черных стеклышка, и эти стеклышки так и блестят, так и сверкают!

— Чур! — закричал я. — Чур меня!

А анжинер смеется:

— Чего перепугался, хлоп?! Я же тебя не ем!

— Это верно, — говорю, — ваша милость не ест. Да и чего меня есть, я костлявый, я грязный. А чего это у вас такое с глазками?

— Заболели они, — говорит анжинер. — Света боятся, вот я их от света и укрыл.

Э, думаю, так я тебе и поверил! Да у нас тут в пуще разве свет? Да тут и ясным днем, как у меня дома ночью за печкой. Вот какая здесь чащоба! А он, гад, света испугался, ага! Но говорю, как будто интересно мне:

— Какие стеклышки игривые! Так и играют, так и блестят. Красота!

А анжинер:

— Это не стеклышки. Это такой оптический прибор, называется он окуляры. Ну да ладно болтать, пойдем, на работу посмотрим.

Пошли. Опять он там и сям ходил, головой вертел, опять по берегу ногой потопывал, в книжечку что-то записывал, жердью глубину канавы мерил. Вот дела! На глазах у него черные стеклышки, а он через них все видел. И еще как! В одном месте мои хлопцы на пол- лопаты ошиблись, так он там такой крик поднял! Потом чуть успокоился. Потом еще ходил, высматривал да проверял…

А я все на него смотрел, все под стеклышки старался заглянуть, посмотреть, есть ли там у него веки…

А никак мне этого не удавалось! И только тогда, когда он уже собрался уходить, когда отвел меня в сторонку и стал последние наказы отдавать, где и куда теперь нужно нашу канаву вести, чтобы гребень раньше времени не срыть, чтобы дрыгва ненароком сама по себе прежде срока не открылась…

Тут он задумался, достал из рукава платочек, снял свои черные окуляры и стал их стеклышки этим платочком утирать…

Вот только тут я и увидел, что веки у него есть, только веки не сверху, как у всех, а снизу! Ат! Так вот оно что! Ат…