Чужая игра - [15]

Старенькие динамики с компьютерного столика, приютившегося возле самого окна, неторопливо лили в пространство тягучую мелодию и будто нарочито замедленные фразы: «Прольются все слова, как дождь… И там, где ты меня не ждешь… Ночные ветры принесут тебе прохладу…» Большой экран монитора подмигивал причудливыми геометрическими узорами, вспыхивал всплесками фейерверков и ту же гас клубами виртуального дыма и осколками калейдоскопов, подсвечивая комнату чуть загадочным, синевато-сиреневым оттенком в редкие секунды спокойствия на экране.

Музыкальный и световой фон, выпитое пиво, выкуренные сигареты, дружелюбное, простое и незатейливое отношение друг к другу молодых людей создавали в комнате интимный, доверительный и свободный тон, когда, казалось, еще секунда-другая, и полетят в разные стороны брюки, блузки и лифчики, сольются в общем экстазе любви и признательности молодые тела, не имея в своем едином порыве ничего предосудительного и пошлого… Эту атмосферу единения нарушил, было, Проха, слегка отодвинувшийся от своей подруги и приподнявшийся с дивана со словами: «Пойду, еще пивка себе принесу, вашего светлого – полно, а мое уже кончается…»

Марго попыталась задержать приятеля, чуть насмешливо поинтересовавшись: «И когда же ты его пить собираешься?», усилив свой риторический вопрос окончательным расстегиванием пуговок на блузке и без того бывшей полурасстегнутой. «В процессе буду…» – со смешком ответил не растерявшийся Проха, делая шаг к полуоткрытым дверям комнаты и натыкаясь взглядом на…

…худощавый, невысокий мужчина лет тридцати, не более, с резкими, будто вырубленными в камне, чертами лица, неопределенно светлыми глазами, с короткой стрижкой каштановых, густых волос, в простеньком, но явно не дешевом костюме, похоже, шитом на заказ, с двумя малоприметными отверстиями на пиджаке, чуть ниже левого лацкана, непонятным, загадочным образом оказался в комнате, у самых дверей. Никто из молодых людей, увлеченных друг другом, пивом и сигаретами не слышали стука входной, довольно громкой при открывании и закрывании двери, шагов, да и, вообще, какого-либо движения в маленькой прихожей однокомнатной квартирки. Да и слегка приоткрытая дверь в комнату, кажется, даже не шелохнулась.

Незваный гость, чуть прикусив губу и сосредоточенно нахмурив брови, проделывал какие-то неловкие, нелепые на первый взгляд движения левой рукой у себя за спиной, будто пытался что-то достать оттуда. В ответ на изумленную, но безмолвную реакцию молодежи, начавшуюся со сдавленного возгласа Дашки: «Ой, это кто?», мужчина, почти не размыкая губ, выговорил раздраженно и сердито, будто это вовсе не он незваным и нежеланным ворвался в комнату, нарушив такое сладкое предвкушение всеобщей близости молодых людей:

– Помогли бы, чего сидите, как в цирке…

И повернулся спиной к стоящему на ногах и даже успевшему сделать пару шагов к дверям Прохе. В спине гостя, чуть ниже и правее левой лопатки торчала наборная, трехцветная рукоятка ножа, явно разрезавшего на своем пути и неброский, дорогой материал пиджака, и бледно-желтую сорочку.

Пока еще не принимая всерьез сложившейся ситуации, где-то подсознательно считая её нелепым, дурацким розыгрышем с использованием циркового или киношного реквизита, Проха шагнул еще ближе и ухватился за шероховатую рукоять, в тот же миг поняв, что никакими шутками это не пахнет. Нож глубоко сидел в теле гостя, и поврежденные, разрезанные ударом мышцы спины плотно обживали лезвие клинка. Почувствовав сопротивление чужого тела, Проха на миг испугался – будто мятную конфету раздавили над сердцем – но отступать было некуда, раз уж он первым оказался возле гостя и взялся помочь, да еще на глазах своих девчонок… Усилием воли отогнав мятный холод из груди, парень чуть шевельнул лезвие вправо-влево, непроизвольно оперся второй рукой на плечо гостя и рванул нож на себя, ожидая потока крови, матерной ругани и падения тела. Но мужчина, освобожденный от убийственного оружия, лишь коротко буркнул в процессе:

– Поаккуратнее, из живого тащишь…

И повернулся, оказавшись лицом к лицу с Прохой. Ни смертельной бледности, ни гримасы боли, ни расширенных зрачков – обыкновенное лицо человека, которому вытащили из пальца мелкую занозу. И крови на спине – это разглядела сидящая на диване ближе всех Желька – практически не было, глубокий ножевой порез, пожалуй, не меньше десятка дюймов внутрь тела, едва заметно кровоточил, пачкая разорванные края сорочки и пиджака.

Атмосфера в комнате в несколько секунд сменила свой расслабленный, отдыхающий положительный знак на противоположный – нервный, взбудораженный отнюдь не предвкушением удовольствий, а предвидением неприятностей, издевательски отрицательный. Девушки лихорадочно застегивали пуговки на блузках и юбочках, Еремей подтягивал сваливающиеся брюки, Проха застыл в недоумении, тупо разглядывая окровавленное лезвие ножа у своих руках, а незваный гость, на которого смертельное для большинства людей ранение не произвело особо угнетающего впечатления, кривил губы в легкой усмешке, с прищуром светлых глаз оглядывая собравшихся весело провести время студентов.