Чужая душа - потёмки - [31]

В общем, слушала я, слушала, а потом не выдержала и встряла. Разумеется, все уставили на выскочку-второкурсницу, которую в Оморон даже не звали.

— Простите, что вмешиваюсь, но вы поступаете глупо. Перед тем, как кого-то убивать, нужно сначала разведать обстановку. А так вы только распугаете врагов и ничего не добьётесь.

— И что же вы предлагаете? — скептически хмыкнула магистр Тшольке.

— Попасть туда под видом мирных жителей. На местных мы наверняка не похожи, поэтому можно придумать какую-то историю…. Посольство или что-то там.

Магичка рассмеялась и захлопала в ладоши. Я скривилась, но закончила:

— Просто я хочу, чтобы все остались живы. А так вас перебьют.

На несколько минут воцарилось молчание. Магистры совещались, то и дело почему-то посматривая на меня, а потом 'хвостатая' стерва Осунта неожиданно похвалила меня за ум.

— Признаться, не ожидала, что вы, госпожа Выжга, окажитесь умнее магистров. Только тогда надлежит менять весь план. Под вас.

То есть как под меня? Под моё предложение? Оказалось, что Осунту Тшольке следовало понимать буквально. Она заявила, что ей потребуются женщины: 'Они привлекают меньше внимания'.

Похоже, слова ведьмы удивили не только меня: остальные магистры (все сплошь мужчины) дружно переглянулись и прыснули в кулак. Я с ними полностью согласна: женщины любят привлекать внимание, а вовсе не наоборот, но откуда же магистру Тшольке это знать? Впрочем, она особа заметная, только иными качествами.

Студенты также шушукались и косились на меня. Осталось лишь пожать плечами: если я подарила этой сумасшедшей идею, то это не означает, что я в курсе происходящего. И ни в какой Оморон точно не собираюсь. Хочу к Светане, немного покуролесить, а потом к мужу и дочке. Нет, Марицу лучше у мамы оставить, потому как мы с Хендриком давно вдвоём не оставались. Со всеми вытекающими последствиями. Надеюсь, застану муженька дома по возвращению, а то с него станется оставить мне записку: 'Уехал по делам. Грязную посуду, рубашки и двадцать вёдер ягод для варенья оставил тебе'. А он наверняка так сделает: не желал ведь отпускать обратно в Вышград, всячески выказывал недовольство — а я уехала.

Семейные размышления прервала магистр Тшольке: оказывается, она что-то объясняла, а я не слушала.

— Госпожа Выжга, вас, как младшую, это больше всех касается.

— Почему? — удивлённо поинтересовалась я.

— Потому что вы неопытны. И потому что я объясняю вашу роль.

Так, какую роль? Пока не поздно, пора объяснить, что я в этой заварушке не участвую. Я молодая мать, у меня планы на лето…

Оказалось, у магистров планы куда интереснее. Даже я заслушалась.

Мир, в котором затаились враги Златории, был не известен даже ректору. Магистр Лазавей сумел вычислить его координаты, выяснить название — и только. Как-то не контактировали мы до этого с Омороном, но маги в один голос заявляли, что там живут люди. Приятно слышать, особенно когда тебе предстоит там побывать. Прикинемся летописцами нашего мира, собирающими сведения о своих разумных собратьях. Этакая научная миссия Академии.

По словам хвостатой стервы-изобретательницы плана, язык у меня хорошо подвешен, личико смазливое — располагает к откровениям. Посему мне ими и работать, быть… Как же она назвала эту профессию? Хроникёр. Хроникёр 'Академического вестника'. Оказывается, на старших курсах студенты издавали свою газету — сборник печатных листов, тоньше и легкомысленнее книги. Писалась в ней всякая всячина — одним словом, местные новости и сплетни. А меня, впервые за всю историю Академии, брали туда работать. На время почётной миссии.

Почему впервые? Да потому, что второкурсница. Хотя именно мой родной факультет и издавал 'Вестник' с помощью алхимиков, которых хлебом не корми — дай что-то изобрести или соорудить. Например, самонаборные буквы, которые потом легко стереть и заменить на новые. Жаль, до нас листы не доходили: разбирали.

Моё недовольство понемногу улеглось под напором тщеславия. Нет, перемещаться в другой мир я не собиралась, но стать автором текстов 'Академического вестника' — так почётно… Даже не знаю… И всё же, я остаюсь здесь.

Так и заявила магистру Тшольке. Та хмыкнула, но, вроде, согласилась. Сказала, что я свободна, что она знала, что я трусиха. На такие выпады давно не реагирую: тренировки Хендрика, просто извинилась и вышла, благо двери меня пропустили.

Задумали тоже! Среди старшекурсниц тоже девушки есть.

На улице меня дожидались встревоженные Светана и Лаэрт. Хотя от друзей у меня секретов нет, это не тот случай. Но Лаэрт, видимо, что-то слышал, потому как упомянул священников. Я неопределённо повела плечами — не нарушать же клятву? Отдельную мы не давали, но и ежу понятно, что миссия секретная.

А в комнате меня поджидал сюрприз: декан велел явиться в свой кабинет.

Охнув, уронила записку на стол, и вопросительно уставилась на Светану. Та подняла послание, несколько раз перечитала и одарила меня точно таким же удивлённым взглядом. Пришлось коротко посвятить её в задумку магистров.

— И что, что ты решила? — пристала подруга.

— Как всякий разумный человек: остаться здесь. Так что никуда я не пойду, — решительно заявила я, порвала записку и выбросила в окно.