Чужаки - [61]

— Может, прервемся ненадолго? — задыхаясь, спросил итальянец.

— Пожалуй.

Они остановились, настороженно наблюдая друг за другом, попытались отдышаться и немного расслабить мышцы.

— Вы дурак, Бонсайт, — наконец выдавил из себя дон Толомео. — Вы зря полезли в эту историю, что вам за дело до всех этих людей. Кто они вам? Вы же хотели власти, а занимаетесь благотворительностью. Если бы вы послушали Эллину, сейчас были бы в безопасности, далеко отсюда. А так я вас убью и прикопаю рядом с вашим грязным средневековым дружком.

— Это мы еще посмотрим! — крикнул Сайлас, бросаясь на итальянца.

Тот с трудом успел отразить атаку, и бой начался снова. В какой-то момент Толомео открылся, и лорд смог провести выпад, который достиг цели. Шпага вошла в грудь противника, как в масло. Итальянец взвыл, но вместо того чтобы покорно затихнуть на песке, как будто стал выше ростом, отбросил шпагу и вытащил трубку с закопченным раструбом.

— Это ты зря, — прошипел он, направляя свое оружие на Бонсайта. — Теперь ты умрешь безобразно.

Дон Толомео выстрелил. Яркий луч обдал Сайласа жаром и проложил в песке борозду оплавленного стекла. Петляя, как заяц, лорд бросился к тому месту, где оставил Челнок. Еще несколько выстрелов почти достигли цели, когда он наконец добежал до места и нащупал еле видимый в экранирующем чехле прибор.

— Это тебе не поможет, — раздался громовой голос.

Сайлас обернулся и увидел огромную фигуру, стремительно приближающуюся к нему; противно шевелились щупальца. Раздался еще один выстрел, и сильнейшая боль пронзала правый бок лорда, почти автоматически он нажал на рычаг.

В следующее мгновение Сайлас понял, что падает с приличной высоты в заросли жесткого кустарника. Сильно ободравшись и ударившись о землю, Бонсайт потерял сознание.

Первое, что он почувствовал, очнувшись, была резкая боль в боку. Кругом царила тьма. Он с трудом выбрался из кустов, проклиная колючие ветки, и, очутившись на чистом пространстве, со стоном упал на колени. Первым делом он на ощупь исследовал рану и определил ожог приличных размеров. Полоса обожженной плоти тянулась сантиметров на двадцать пять. Кожа сгорела практически полностью, и болел ожог нестерпимо. У Сайласа не было под рукой никакого перевязочного материала, поэтому он достал аптечку и сделал противовоспалительный и обезболивающий уколы. Подождав какое-то время, пока подействует лекарство, Бонсайт включил компьютер. В ответ на запрос он получил: «Предместья Лондона. Май 1666 года».

Утро застало лорда, когда он, выспавшись, насколько это было возможно, и умывшись в близлежащем ручье, решил обследовать окрестности. Он обнаружил, что свалился в кусты живой изгороди, которая огораживала грубо обработанное поле. Вдали он разглядел некие постройки, сложенные из нетесаного камня, с легким дымком, вьющимся над соломенной крышей. Спотыкаясь на комьях вывороченной земли, Сайлас направился к домам.

Подойдя поближе, он спрятался, пригнувшись за невысокой каменной оградой. Вскоре во двор фермы вышел невысокий мужчина, судя по всему, хозяин «поместья». Он запряг в груженную какими-то корнеплодами телегу пегую лошаденку и неспешно отправился восвояси. «Наверное, на городской рынок», — решил Сайлас, подбираясь ближе к дому. Заглянув в окно, он с трудом рассмотрел хозяйку дома, которая хлопотала по хозяйству. Около открытого очага сохли какие-то предметы гардероба. Воспользовавшись тем, что женщина вышла из кухни в другое помещение, Бонсайт со всей скоростью, на которую был способен, бросился в дом. Схватив сохнущую холщовую рубашку и краюху хлеба, столь своевременно оставленную на столе хозяйкой, бросился прочь. Добежав до небольшой рощи, находившейся неподалеку от фермы, он осмотрел свою добычу. Хлеб был из муки грубого помола и домашней выпечки. К сожалению, из печи его вынули как минимум позавчера, и он успел здорово подсохнуть. Но Сайлас был так голоден, что сгрыз больше половины краюхи в один момент, запивая водой все из того же ручейка. С рубахой ему повезло больше, она оказалась практически впору. Бонсайт стянул с себя обожженные лохмотья, еще раз осмотрел ожог, который выглядел достаточно непрезентабельно, но хорошо хоть не болел.

Натянув рубаху и развернув плащ, который он носил свернутым на плече, и поэтому тот не пострадал в схватке с итальянцем, лорд почувствовал себя одетым и готовым к выходу в свет. Чехол от Челнока оказался поврежденным, и, чтобы не таскать с собой столь заметный предмет, Бонсайт решил спрятать его до лучших времен. Найдя укромное место под большим валуном в роще, он положил туда Челнок и тщательно укрыл прошлогодней листвой. После этого он встал, огляделся по сторонам, решительно выдохнул и направился к дороге, по которой какое-то время назад отбыл фермер со своими корнеплодами.

Через несколько часов ходьбы по пыльной дороге Сайлас наконец увидел впереди Лондон. А через какое-то время, миновав стены еще римской постройки, он вступил на узкие кривые улочки Сити. По дороге он размышлял, что и как он должен делать в городе. Это время было установлено на Челноке вслед за Парижем. В Лондоне Сайлас должен был отыскать некоего Артура Брея, купца, алхимика и многообещающего химика. Правда, Бонсайт не имел ни малейшего представления, как и где его искать. Последние сведения, которые он смог выудить из компьютера, были о том, что искомый субъект будет убит во время пьяной драки на лошадиной ярмарке. К сожалению, точная дата проведения этого знаменательного в жизни города события оказалась утрачена в глубине веков. Поэтому лорд решил побродить по улицам города в надежде каким-либо образом выяснить, когда и где будет проводиться эта ярмарка.