Чужак в чужой стране - [132]
Прокурору не было дела до антихристов, но он помнил, что близятся выборы:
— Поймите, без поддержки я ничего не смогу сделать!
— О, за поддержкой дело не станет.
Доктор Джабл Харшоу не был осведомлен об этом происшествии, но ему было известно много аналогичных. Он тревожился и вновь позволил себе слабость следить за новостями. Пока Харшоу просматривал газеты, отыскивая в заголовках слова: «Человек с Марса», «В.М.Смит» и «Бен Кэкстон», ему уже не раз хотелось позвать Ларри и попросить включить стереовизор. Неужели трудно черкнуть пару слов, чтобы он не волновался?
— Ближняя?
Вошла Энн, но Харшоу все смотрел на пустой бассейн, в который падал снег. — Энн, арендуй для нас какой-нибудь тропический атолл и дай объявление о продаже этого дома.
— Хорошо, босс!
— Только постарайся оформить аренду раньше, чем сюда въедут индейцы.
Я не люблю жить в отеле. Когда вы получили последнюю зарплату?
— Сорок три дня назад.
— Так вам и надо. Пиши — «Прощальная».
— Конец. Подпиши: Луиза М.Элкотт и отправь в журнал «Вместе».
— Мне казалось, вы собирались диктовать платежную ведомость.
— Творческая работа — самая неблагодарная: ее по достоинству оценивают только после смерти автора, когда ему уже нельзя заплатить. Положи это в архив, пусть войдет в мое литературное наследие. Что такое писательство? Дерьмо! Постоянные подачки человеческим слабостям.
— Бедный Джабл: пока сам себя не пожалеет, никто его не пожалеет!
— Опять сарказм. А работа стоит.
— Никакого сарказма. А работа стоит не по моей вине.
— Прошу прошения. Составляем платежную ведомость. Название: «Предсмертная песнь».
— Джабл, — встревожилась Энн, — у вас живот болит?
— Он у меня всегда болит.
— Это тоже в архив?
— Нет, в «Нью-Йоркер».
— Там не примут.
— Примут, еще как! Они любят чернуху.
— Здесь не выдержан размер.
— Иначе нельзя. Нужно дать редактору возможность что-то поправить, он обидится, если не дать. А исправив пару ошибочек, он сроднится с произведением и примет. Я научился жульничать, когда тебя еще на свете не было, а ты лезешь меня воспитывать. Я же не учу тебя нянчить Аби! Кстати, ее пора кормить. Ты освобождаешься от обязанностей Ближней. Ближняя! Доркас!
— Аби подождет. Доркас нездорова. Утренняя слабость.
— Чепуха. Я определяю беременность за две недели до начала — у Доркас ничего нет.
— Но ей хочется! Ей завидно, что она отстает. Пусть потешится надеждой.
— Бог с ней, не буду ее трогать. А почему бы тебе не принести малышку сюда?
— Потому что вы говорите гадости…
— И развращаю младенцев!
— Нет, конечно. Она еще маленькая и ничего не поняла бы, но вы станете с ней играть, и я потеряю всякую надежду добиться от вас платежной ведомости.
— А как скрасить однообразное существование?
— Джабл, мне приятно слышать, что вам нравится моя дочка. Она и мне нравится, но в последнее время вы забросили дела и либо играете с ней, либо хандрите. Если вы регулярно не пишете рассказов, у вас начинается духовный запор. Дошло до того, что мы с Доркас и Ларри сидим и ждем, когда вы позовете. Вы кричите «Ближняя», мы с облегчением вздыхаем, но тревога всякий раз оказывается ложной.
— Пока что у нас есть деньги, чтобы платить по счетам — и волноваться не о чем.
— Так о чем же вы волнуетесь?
Джабл задумался. Сказать ей? Он уже не сомневался в том, кто отец Абигайль: это явствовало из ее имени. Энн колебалась между Абигайль и Зиновией и в конце концов наградила девочку обоими именами. Энн не объяснила, что означают имена — наверное, думала, что никто не догадается. — Вы никого не обманете, Джабл. Мы все уверены, что Майк в силах за себя постоять, а вы сходите с ума.
