Чужак - [57]

— Вы что, переселились сюда?

— Почти что. Нахожусь тут днем и ночью. Когда арестована такая красавица, как Беатрис Вилтон… Ну, понятно, что я хочу особо о ней позаботиться! Вы должны бы и сами сообразить это, молодой человек!

Шерри в отчаянии повернул к зданию суда. Он лишился последней надежды освободить девушку, так как знал, что ему ни за что не удастся пробиться в тюрьму, если ее охраняет сам шериф.

Глава 33

Все, что произошло в последующие несколько дней, показалось Малышу Лю нереальным, полным ужаса, потому что он видел, как Беатрис Вилтон уверенно подводят к осуждению и присяжными, и судьей. И вместе с тем ему представлялось, будто вся страна облизывается, предвкушая чудовищное удовольствие. Клейрок наводнили люди со щелкающими фото— и кинокамерами, а в жарком и душном зале суда люди день за днем с нездоровым интересом пялились на арестованную.

С одной стороны, Беатрис держалась очень хорошо, а с другой — довольно скверно. Она все время оставалась спокойной и холодной как камень. Когда давала показания и отвечала на вопросы, голос ее не дрожал. На свидетелей, выступавших в ее пользу или против нее, смотрела не хмурясь и не улыбаясь. Казалось, ее не взволновала ни одна приведенная улика. Такое поведение девушки придало ей много достоинства, но и практически ее погубило.

Защищали Беатрис Вилтон два молодых адвоката, а против выступал искушенный в таких делах окружной прокурор. Он был настроен решительно, потому что привык иметь дело с самыми отъявленными преступниками-мужчинами. Адвокат просил Беатрис противопоставить его грубым, напористым наскокам женскую слабость. Тогда в противовес безжалостным прокурорским нападкам она могла бы снискать симпатию присяжных заседателей. Но Беатрис не шла ни на какие уступки. Она продолжала гордо сидеть в кресле, спокойная, недосягаемая, в то время как окружной прокурор чуть ли не в открытую ее оскорблял, выставляя хладнокровной убийцей, жестокой и безжалостной женщиной, не уступающей в этом отношении мужчинам. Повторяя все это в перекрестных допросах, он как бы снова и снова указывал присяжным: «Обратите внимание! Ее это совершенно не трогает. Эта женщина — настоящее чудовище!»

Что же касается защиты, то была лишь одна надежда, что ей удастся доказать зловещую роль в этом деле Феннела, который явно намеревался причинить зло Вилтону с момента своего появления в Клейроке.

С этой целью адвокаты вызвали в качестве свидетеля Шерри и как можно более ярко постарались провести его допрос. Из его показаний выходило, что Феннел был явным оборотнем, что его показное пьянство служило какой-то скрытой цели, что, возможно, он вообще не был моряком и что, несомненно, этот человек, приехавший к Вилтону со зловещими замыслами, находился вместе с ним на прогулке в момент убийства. Поэтому совершенно несправедливо обвинять в этом злодеянии Беатрис Вилтон, пока Феннел даже не найден. Почему закон обрушивается на ягненка, а не на волка, не потому ли, что ягненок просто оказался под рукой?

Но перекрестный допрос со стороны окружного прокурора испортил все дело. Если Шерри был главным свидетелем защиты, то тут сделался главным свидетелем обвинения, ибо был вынужден подробно рассказать о том, как бросился в кусты, услышав какой-то шум, обнаружил там съежившуюся от страха Беатрис и как потом отнес ее на руках к месту преступления! Все эти показания прокурор просто вытянул из явно упиравшегося свидетеля с покрытым испариной лицом, который стоял, сжав пудовые кулаки, и свирепо глядел на него.

— Посмотрите! — с непростительной жестокостью воскликнул окружной прокурор. — Этот человек понимает, к чему ведут его слова. Он не может не осознавать того, что губит женщину, за оказание помощи которой готов был бы отдать жизнь. Вот вам, господа присяжные заседатели, картина несчастья и…

В этом месте судья прервал разглагольствования прокурора, но его слова уже возымели свое действие. Шерри сошел с места для свидетелей совершенно убежденный в том, что растоптал последнюю надежду Беатрис Вилтон и, выходя из зала, окинул ее страдальческим взглядом.

Но она, прямо сидя в кресле, кивнула ему и улыбнулась с такой приветливостью, что он остановился как вкопанный. Потом неуверенным шагом двинулся дальше.

Вокруг него раздавался гул голосов. Слова одной женщины Шерри хорошо расслышал: «Бедняга! Ты видишь, он любит ее. Мне жаль его, а не эту хладнокровную стерву!»

Малыш Лю вышел на улицу. К нему тут же подошел Эустас Лейман. Доктор присутствовал на всех слушаниях судебного процесса. Он сидел в непосредственной близости к двум молодым адвокатам, защищавшим Беатрис, и время от времени по мере того, как по ходу разбирательства к нему приходили какие-то мысли, писал им записки, передавая их через сотрудников суда.

В ходе слушания уважение Шерри к доктору невероятно возросло. Хотя бы потому, что он не строил из себя важной персоны и не прикидывался кем-то другим. Лейман не выставлял напоказ свои чувства и не выбалтывал посторонним, что помолвлен с Беатрис. Сохраняя такое же хладнокровие и спокойствие, как она, он всю энергию своего интеллекта направил на посильную ей помощь.