Чувство вины - [6]

– Мар! – крикнул он, выдергивая наушники.

– Привет. Прости, что вошел, но я стучал в дверь, а ты не ответил.

– Да ничего. Извини, я тут музыку слушал и всё такое, – парень опустил глаза и смущенно улыбнулся.

– Всё нормально. Я вообще на минуту заскочил, Ева попросила забрать у тебя её сумку и еще спросить кое-что.

– Что?

– Ты не подумай, я не навязываюсь, и если вы хотели провести время старой компанией, то я пойму, но Ева попросила спросить тебя, не будешь ли ты против, если я поеду с вами? – всё это я выпалил почти на одном дыхании, поэтому Икару понадобилось несколько секунд молчания, чтобы осознать услышанное, а потом он широко улыбнулся.

– Блин, конечно, Мар! Я буду очень рад затусить с тобой, что за вопросы? Сейчас схожу за сумкой, подожди здесь.

Икар скрылся за дверью, а я опять остался в чужой комнате один. У меня было три минуты, чтобы оглядеться и понять, с кем я имею дело, что Икар за человек и чем он увлекается, использовать дедукцию очень полезно, временами. Возможно, будь я тогда чуточку внимательнее, и в том случае, и в случае с Евой, многих неприятных моментов в будущем можно было бы избежать. К сожалению, внимательностью я не отличаюсь, и вместо быстрого анализа чужой комнаты, я неожиданно увлекся разглядыванием деревянной фигурки ящерицы. В ней не было ничего особенного, как и ничего красивого, но она напоминала мне о нашей семейной поездке в Санкт-Петербург, в далеком-далеком году, когда я еще не успел стать чужим для своих родных. Кажется, мы покупали на вокзале нечто подобное, на память, будто такие вещи действительно забываются. Это было весело и всё казалось таким необычным и новым, тем более, если сравнивать большой и прекрасный Питер с маленьким и серым городком, в котором мы тогда жили, и в котором моя семья живет до сих пор. Как и эта фигурка, наша по-прежнему стоит где-то в доме, храня воспоминания о той поездке и, вероятно, так же скучая по Невскому.

– Мар? – неожиданно голос Икара вырвал меня из лиричных дум. – Вот, держи.

Он протянул мне цветастую сумку.

–Да, спасибо.

– На что ты так засмотрелся?

– Да, ерунда. Прикольная фигурка ящерицы, – Икар улыбнулся.

– Папа купил её в Питере, когда ездил туда по работе.

После этих слов я тоже не смог сдержать улыбки.

– Ладно, мне нужно занести сумку Еве и вернуться домой, чтобы тоже собраться. Увидимся вечером?

– Я заеду за вами.

И в пять часов вечера я уже был возле дома моей новой подруги с набитым рюкзаком. Мы терпеливо ждали Икара, который, как оказалось, очень часто опаздывал из-за своего отца, в последний момент заставляющего его с чем-то срочно помочь. И пока Ева развлекала себя длинными эмоциональными монологами, я по крупицам её рассказов собирал картину происходящего в этой компании. Например, я выяснил, что Еве никогда не нравились Вера и Макс.

– И как ты оказалась в их компании? – спросил я, когда моя подруга наконец-то дала мне вставить слово.

–Ну, в то время мне было не с кем тусоваться, так что я всюду ходила за Максом и как-то оказалась в компании его друзей.

– А Макса-то ты откуда знаешь?

– О, а ты не в курсе? Он мой брат. Мы двойняшки.

– Серьезно? Никогда бы не подумал. – Ева пожала плечами.

– Мы не слишком похожи, никто не верит, что мы родственники.

–А Икар тебе тоже не нравится?

– Нет, он отличный парень. Мой лучший друг. Даже, наверное, мой единственный друг, если так подумать. Иногда он, конечно, ведет себя, как полный придурок, но большую часть времени он – душка. Знаешь, он первый парень на моей памяти, который понимает концепцию феминизма. То есть, он вообще никогда не смеялся над идеями, которые я поддерживаю. А еще он не гомофоб.

– Правда?

– Да. Я только ему рассказала, что бисексуальна. Он воспринял это очень спокойно и сказал, что это ничего не изменит.

– Икар хороший друг.

– Просто прекрасный. Я бы хотела, чтобы ты узнал его поближе, вы точно подружитесь.

– Ну, я ведь сегодня был у него дома и, знаешь, он вроде как был рад меня видеть. Думаю, я ему нравлюсь.

– Ну ты ведь такой сладкий пирожочек, Мар! Конечно, ты ему нравишься!

– Наверное. Он мне тоже нравится.

Разговор сошел на «нет». Ева уставилась в свой телефон, а я опустил глаза в землю и снова мысли куда-то потащили меня, в мир тревог и подвохов. Мы ехали на пляж, а значит придется купаться, а значит… Я знал, что Ева не из тех людей, кто станет смеяться надо мной или осуждать, когда заметит мои ляшки, украшенные полосочками бледных шрамов – напоминаниями о прошлом, в котором каждое утро было похоже на пытку. Шрамы меня не беспокоили совсем, ведь нет ничего постыдного в том, чтобы открыто говорить о своем ментальном состоянии. Да, бывали тяжелые дни, недели, месяцы, но я всё еще здесь и раны мои заживают, значит, я, более-менее, в порядке. Это уже повод для гордости.

Вскоре Икар наконец-то приехал. Мы погрузили вещи в багажник, уселись в машину и поехали, слушая громкую музыку, прямо в колонках, и периодически открывая окна, чтобы покурить. Я смотрел на проносящиеся мимо пейзажи, слушал знакомые песни и не мог перестать улыбаться, думая о том, что сижу сейчас с двумя такими хорошими людьми, которых мне посчастливилось встретить. Знаете это щемящее чувство нежности, когда ты находишься так близко к заполняющему тебя счастью? Это, когда чувствуешь себя псом в машине и еле сдерживаешься, чтобы не высунуть голову в окно, пытаясь поймать ветер зубами. А впрочем… Я открываю окно до конца и вылезаю наружу.