Чувство вины - [11]

С Икаром мы договорились встретиться в парке. Туда я добираюсь пешком минут за десять, изрядно устав и запыхавшись. Икар уже ждет меня на скамейке, еще более нервный, чем обычно. Поправляет волосы, топает ногой и теребит край футболки. Если с первого взгляда он показался мне надменным и безразличным, то сейчас я ясно вижу, как его дергает от волнения, почти колотит.

– Привет, – говорю я, широко улыбаясь. Икар вздрагивает.

– Привет, – отвечает он.

– Готов говорить?

– Всю ночь не спал, если честно.

– Тебе не о чем волноваться.

– Хорошо.

Мы сели рядом, соприкасаясь плечами, и это немного успокоило Икара.

– Так, ты хочешь узнать, что я к тебе чувствую, так?

– Так.

– Ладно. Я думал, пока шел сюда, и пришел к выводу, что ты определенно нравишься мне. В «том самом» смысле. И для меня это совсем не проблема, но сначала я должен кое-что прояснить.

– Что?

– Что чувствуешь ты?

Икар мгновенно напрягся и закусил губу.

– У меня такое впервые, если честно. Всё так странно, и ты такой странный, и я чувствую что-то странное, и еще Ева. Она меня убьет, если узнает, что я собираюсь тебе сказать сейчас.

– Ну, её же здесь нет, верно?

– Да, но она моя лучшая подруга. Я не хочу предавать её.

– Это не предательство! В конце концов, между нами с ней ничего нет, мы не женаты и я ничего ей не обещал. Мы даже не обсуждали то, что произошло, а она уже говорит, что мы встречаемся!

– Значит, всё будет в порядке, если я скажу, что ты очень-очень мне нравишься?

– Я не знаю Еву так, как ты, но у меня с этим всё в порядке. Я хочу узнать тебя получше, но пообещай, что с твоей стороны тоже не будет всяких драм, мне это не нужно.

– Ладно, я постараюсь, – Щеки Икара покраснели, а губы расплылись в смущенной улыбке.

Какое-то время мы просто сидели на скамейке молча, медленно двигая наши руки друг к другу, чтобы в итоге, совершенно очаровательно сплести мизинцы, пока наши с Икаром телефоны вдруг не завибрировали. Нам обоим писала Ева и просила срочно прийти к ней домой.

– Интересно, что такого ужасного у неё произошло, что она так настойчиво хочет заманить нас обоих к себе, – усмехнувшись, сказал я, но Икар не разделял моего веселья. Его лицо вдруг сделалось напуганным.

–Что, если она узнала?

–Узнала о чем, Икар?

– О нас! – я закатил глаза.

– Боже, да между нами даже не было ничего, мы просто поцеловались разок и подержались за руки!

– Это можно считать за измену.

– Я и с Евой-то не встречаюсь даже, с чего бы это могло быть изменой?

– Зная Еву, она может это так воспринять.

– Во что я вляпался? – тяжело вздохнув, я встал. – Ладно, идем. Ни к чему просто так голову ломать, давай сходим к Еве и узнаем всё из первых уст. Вставай.

По пути до дома Евы мы с Икаром молчали. Его лицо выражало глубокую задумчивость, иногда он закусывал губу и хмурил брови или высовывал язык. Словом, производил усиленную мозговую деятельность. Что ему думалось? Хотел бы я знать. Но мне оставалось только нервничать и накручивать себя, хоть я пытался совсем недавно убедить Икара, что ничего страшного не произойдет. Какая-то невидимая сила сверху говорила мне, что всё пойдет куда-то не туда и кончится, вероятно, плохо, в то время как мой разум пытался заставить меня сохранять спокойствие.

Дом Евы почему-то был похож на какой-то базар: всюду сновали люди, шумели и громко разговаривали.

– Какого черта здесь происходит? – спросил Икар сам себя и уверенно зашагал по каменной дорожке, ведущей прямо к порогу дома.

Когда мы вошли, Икар удивленно замер. Внутри тоже было много людей. Все копошились, что-то носили туда-сюда, но самое большое скопление было вокруг кресла, в котором сидела заплаканная женщина. К ней и хотел было кинуться Икар, но в дверном проеме кухни появилась Ева.

– Ева! Что тут происходит? – бросился я к ней. Только подойдя ближе я заметил, что её глаза тоже на мокром месте.

– О, вы пришли. Это хорошо, мне нужна ваша поддержка сейчас. Мой брат умер,– сказала она, и не единый мускул на её лице не дрогнул.

– Что? Как это произошло? – Глаза Икара удивленно расширились.

– Не здесь. Пошлите в мою комнату.

Мы поднялись на второй этаж. В комнате Евы было темно из-за задернутых штор. Я сел на кровать, рядом с ней, а Икар устроился на стуле возле рабочего стола.

– Так что произошло? —снова спросил он. Ева опустила глаза и тяжело вздохнула.

– Утром я пошла будить Макса к завтраку, мы всегда завтракаем все вместе. Я постучала в дверь, позвала его, всё как обычно, но там были какие-то странные звуки, копошение, грохот. Я решила войти без разрешения.

– Погоди, ты же не хочешь сказать, что нашла его…ну, тело? – робко спросил Икар.

– Да. Я вошла и сначала подумала, что в комнате никого нет, но потом я заметила его лежащим на полу с затянутым ремнем вокруг шеи. Везде была кровь. Когда полиция приехала они просто сказали, что он душил себя во время дрочки, ну, как это там называется…

– Аутоэротическая асфикисия. – подсказал я.

– Да, оно самое. Короче, я напугала его стуком, у него рука дрогнула, ремень слишком сильно затянулся, он испугался и упал со стула, прямо виском о край стола.

– Боже… Ты… ты же не винишь себя в его смерти? – испуганно спросил Икар, прикрывая рот ладонью.