Чуткое ухо. Что может рассказать о вашем здоровье ушная раковина - [4]
С тех пор Мария проводила все дни в четырех стенах своего кабинета, в котором не было окон, и он настолько был отделен от внешнего мира, что напоминал отдельную крошечную планету вне времени и пространства.
Забота о страждущих стала для нее единственным смыслом жизни: все свои силы она тратила на то, чтобы исцелять больных.
Вечно невозмутимая, внимательная к мельчайшим деталям, дотошная чуть ли не до помешательства и одинаково объективно относящаяся ко всем своим пациентам, Мария трудилась без отдыха. Невысокая и худощавая, неизменно скромно одетая, никогда не позволявшая себе ни единого слова или жеста раздражения, она всегда доступно объясняла своим пациентам всю самую важную информацию. За все те годы, на протяжении которых я видела ее каждый день, я ни разу не замечала на ее лице ни малейшего намека на эмоции: оно всегда было серьезным, что подчеркивалось собранной в узел прической. Тем не менее за невозмутимыми чертами лица скрывались, и я это чувствовала, ее безмерно доброе сердце, любовь и сострадание к ближним. В день, когда я получила свой медицинский диплом (в своей группе я закончила институт первой), Мария одарила меня улыбкой, которая была дороже любого подарка.
Спустя много лет и оглядываясь назад, я сравниваю ее с сосудом, похожим на термос, за гладкими толстыми стенками которого хранится тепло.
Мой отец, Мария и я
Впервые я встретилась с Марией, когда переживала один из самых тяжелых периодов в своей жизни. Зимой, когда мне только исполнилось тринадцать, прямо перед Рождеством, тяжело заболел мой отец. Он слег с диагнозом «дыхательная недостаточность». Это случилось прямо во время школьных каникул, которые мы проводили на нашей маленькой даче на берегу озера Вуокса на окраине Ленинградской области, куда ездили при всякой возможности. Та зима выдалась особенно суровой: часто бушевала вьюга, а столбики термометров неоднократно опускались ниже 30 градусов. Военный врач, единственный медик в округе, прописал моему отцу какое-то новое лекарство, давшее обратный ожидаемому эффект – это был антибиотик, который вызвал у него аллергическую реакцию, обернувшуюся не поддающимся лечению приступом астмы. Мы были вынуждены вернуться обратно в Ленинград на военной машине скорой помощи.
Военная машина скорой помощи была единственным автомобилем, который мог ездить по заснеженным дорогам Ленинградской области, и единственным способом добраться до города.
Мой отец был известным в России ученым, профессором химии, прославившимся тем, что открыл способы использования полимеров. Изобретенные им технологии уже широко применялись в медицине и космических исследованиях – в частности, метод ионного обмена, позволяющий создавать фильтры, не только удаляющие из растворов нежелательные примеси, но и одновременно добавляющие в них другие, с полезными свойствами.
В Советской космической программе того времени исследовательской работе моего отца нашлось практическое применение. При путешествиях на дальние расстояния от Земли в условиях ограниченного количества топлива каждый лишний грамм груза на борту становился помехой – таким образом, запасы воды должны были быть сведены к минимуму. В то же время отходы жизнедеятельности экипажа представляли дополнительную проблему, ведь их нужно было регулярно сбрасывать в открытый космос (со всеми вытекающими техническими трудностями) либо везти обратно на Землю.
Решение нашел мой отец: он разработал специальный фильтр, который убирал из мочи членов экипажа все токсины, гормоны и прочие нежелательные вещества, а затем не только обогащал получившуюся жидкость необходимыми для жизни в космосе витаминами и минеральными солями, но и придавал ей приятный вкус. Благодаря одной из добавок у нее даже появлялся привкус свежей воды. Космонавты с удовольствием пили этот «полезный лимонад» на протяжении всего своего космического путешествия.
В тот же период отец начал применять этот разработанный им метод и в сфере медицины, в результате чего изобрел инновационные хирургические нити и перевязочные материалы, в которых содержались гемостатические (кровоостанавливающие), анальгетические (болеутоляющие) и антисептические молекулы. Такой материал позволял бороться одновременно с кровотечениями, болью и инфекциями.
Используя метод моего отца для включения бактерицидных молекул в волокна ткани, стало возможным создать хирургические маски, которые оставались бы стерильными на протяжении многих лет без дополнительной стерилизации.
Моя мама, тоже профессор медицины, активно сотрудничала с отцом и помогала ему в исследованиях. Их круг общения постепенно расширялся, в него входили разные врачи и ученые, некоторые из которых стали потом их близкими друзьями. Коллеги регулярно собирались по вечерам у нас дома в центре Ленинграда, и я впитывала каждое слово из их жарких и увлекательных разговоров, восхищаясь этими великими умами и их выдающимися способностями, которые осознавала, даже будучи еще очень юной.
Пока мы ехали в той военной машине скорой помощи, прыгающей по заснеженной дороге, я ни секунду не сомневалась, что эти друзья моих родителей – все именитые ученые – быстро вылечат отца. Моя уверенность уступила место не менее сильному разочарованию, потому что позже мне пришлось принять очевидный факт: несмотря на их нерушимую дружбу и преданность, на то, какими мудрыми и сведущими они были, их возможности не были безграничными.
