Чума на оба ваши дома - [49]

Маленькая решетка в двери приоткрылась.

– Что вам нужно? – послышался резкий голос.

– Это Мэттью Бартоломью. За мной посылали, – выдохнул он.

– Мы ни за кем не посылали.

Решетка захлопнулась.

Бартоломью застонал и снова грохнул в дверь. Безрезультатно.

– Теперь вы вряд ли получите ответ.

Бартоломью обернулся, и студент в один миг оказался схваченным за горло и прижатым к стене.

– Эй! Я всего лишь гонец! – прохрипел тот с вытаращенными глазами.

Бартоломью смягчился и ослабил хватку, впрочем, совсем ненамного.

– Кто посылал за мной? – снова спросил он опасно спокойным тоном.

– Я не знаю имени. Придется показать его вам, – сказал студент, пытаясь оторвать руки Бартоломью от своей шеи. Апломба у него заметно поубавилось.

Он повел Бартоломью вдоль стены к монастырскому саду.

– Меня зовут Сэмюел Грей, – представился он. Бартоломью будто и не слышал. – Я изучаю медицину в пансионе Бенета.

Бартоломью понял, что они направляются к небольшой хибарке, в которой держали садовую утварь. Как-то раз они с Филиппой укрывались там от летней грозы, когда гуляли среди фруктовых деревьев. Это было всего несколько месяцев тому назад, а Бартоломью казалось – прошла целая жизнь. Студент добрался до хижины первым и толкнул дверь. Бартоломью переступил порог и вгляделся в темноту, пытаясь различить, что там внутри.

– Филиппа!

Девушка стояла на коленях в углу рядом с распростертой на полу фигурой.

– Мэтт!

Она вскочила на ноги, и не успел Бартоломью остановить ее, как она бросилась ему на шею. Первым его побуждением было отстранить ее на случай, если вдруг он несет заразу на своих одеждах, но в хижине уже стоял зловещий запах чумы, так что смысла в этом было мало. Он отогнал все другие мысли и полностью отдался радости от первой встречи с Филиппой с тех пор, как началась эпидемия.

Внезапно Филиппа оттолкнула его.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она. – Кто просил тебя приходить?

Бартоломью недоуменно смотрел на нее. Потом оглянулся на Грея, который стоял на пороге с тем же изумленным видом, что и сам Бартоломью.

– Я не знаю, – сказал студент. – Один мужчина. Он велел мне привести вас сюда и сказал, что будет ждать.

Бартоломью снова посмотрел на Филиппу.

– Я ничего не знаю ни о каком мужчине, – сказала она. – Я здесь с рассвета. Мне прислали записку с просьбой прийти, и я нашла сестру Клемент. У нее чума.

– Но кто попросил тебя прийти? И как ты вышла? Я думал, монастырь закрыт на все замки.

– Не знаю – что касается твоего первого вопроса. Записку нацарапали на клочке пергамента и подсунули мне под дверь. Я тотчас же пришла сюда… Что же касается ответа на твой второй вопрос, то рядом с кухней есть калитка, которая всегда не заперта, хотя известно об этом не многим. Сестра Клемент постоянно пользовалась ею, когда хотела выскользнуть наружу и отправиться помогать беднякам.

Голос у нее прервался, и Бартоломью снова обнял ее.

Он не произнес ни слова, пока она тихонько плакала, а Грей переминался с ноги на ногу на пороге. Сестра Клемент на полу едва дышала; ее конец был уже близок. Филиппа взглянула на монахиню и с мольбой подняла глаза на Бартоломью.

– Ты можешь ей помочь?

Бартоломью покачал головой. За последние несколько недель он повидал множество подобных случаев, и ему не нужно было даже осматривать несчастную, чтобы понять: здесь он бессилен. Даже вскрытие бубонов не принесло бы ей ничего, кроме лишних страданий.

– Но ведь ты врач! Ты должен что-нибудь сделать!

Бартоломью вздрогнул, как от удара. Эти слова он слышал каждый день, но они ранили по-прежнему. Он подошел взглянуть на пожилую женщину и сложил ее руки так, чтобы ослабить давление на нарывы под мышками. Бубоны у нее в паху лопнули, испуская зловоние, которое стало для Бартоломью привычным, но не перестало вызывать отвращение. Он послал Грея за священником, который причастил бы умирающую, и остался беспомощно сидеть на месте. Филиппа у него за спиной тихонько плакала. Он взял ее за руку и вывел наружу, на свежий утренний воздух.

– Почему ты пришел, Мэтт? – спросила Филиппа.

– Явился тот студент и сказал, что я нужен в монастыре. Похоже, он сам не знает кому.

– Сначала записку с просьбой подойти сюда получаю я, потом ты. Что происходит? Кому понадобилось, чтобы мы вместе оказались здесь?

Филиппа обвела вокруг себя взглядом, будто надеялась, что неизвестный вот-вот покажется из кустов.

– Друг или враг? – рассеянно вопросил Бартоломью.

Он очень боялся, что это все-таки враг, который хотел, чтобы Филиппа оказалась рядом с зачумленной, а Бартоломью об этом узнал. Его охватил внезапный гнев. Кому понадобилось устраивать такое? Что они сделали плохого?

– Теперь, когда я вырвалась из этого ужасного места, я ни за что не вернусь обратно, – заявила Филиппа с неожиданной горячей решимостью. – Я решила. Я могу жить с тобой и Жилем. Буду спать в твоей кладовке.

– В колледже чума, Филиппа, – возразил Бартоломью. – Там небезопасно.

– Здесь тоже чума! – пылко сказала Филиппа, махнув в сторону хижины. – И вообще, – продолжала она, – я не одобряю монахинь, которые отсиживаются за монастырскими стенами. Сестра Клемент единственная вела себя достойно.