Чудовище в плену красавицы - [4]

— Никаких проблем, — усмехнулся Филип. — Я устраиваю вечеринку — пятьдесят лет правления моего отца. И похоже, этот год будет последним. Разумеется, вы оба приглашены.

— Поводыря-то пропустят? — впервые подал голос Раф.

Филип засмеялся.

— Раф, пора уже найти милашку, которая будет тебя везде водить!

— Не всякая согласится на роль собаки, знаешь ли.

Пять лет назад, при несчастном случае, Раф лишился зрения, и, хотя Адам не знал деталей, он был уверен, что дело не обошлось без женщины. Подробностями личной жизни Раф делиться не привык. Он не имел отношения к знати, в отличие от них с Филипом, и рос, отнюдь не купаясь в деньгах. С подросткового возраста его продвигал некий итальянский бизнесмен.

Бизнесмен исправно платил за обучение Рафа и выделил ему место в своей компании. Как вдруг случилось несчастье. Но именно оно и подтолкнуло Рафа к следующей ступени успеха. Теперь он и без всякой королевской крови считался одним из богатейших и самых могущественных людей в Европе.

Что бы там с ним ни произошло, Раф в корне изменился.

Адам с Филипом росли озорниками, не задумывающимися об образовании, а Раф относился к учебе серьезно. Он учился в долг и никогда об этом не забывал.

Адам с Филипом проводили время в компании девушек, а Раф постигал науку.

И вот какими они стали… Изрядно потрепанными, за исключением Филипа. О своем беспечном на вид друге Адам беспокоился больше всего. По своему опыту он знал, что по-настоящему беззаботных людей мало, а те, кто напускает на себя вид беззаботности, в глубине души могут переживать сильнейшие травмы.

— Не верю! — вскричал Филип. — Как только она узнает размер твоего… банковского счета, она кинется на любую роль, только предложи!

— Ты так во мне уверен, я просто поражен, — заметил Раф.

— По обаянию Адам тебе и в подметки не годится, тут даже спорить нечего!

Адам стиснул зубы.

— Боюсь, я вряд ли приду на вечеринку, — процедил он сквозь зубы.

— Я так и думал, — усмехнулся Филип. — Но такого ответа не приемлю! В ближайшее время я намереваюсь занять трон. Может быть, отец вздумает от нас отгородиться, объявит нас островитянами, но я этого не потерплю. Я хочу образовать союз с тобой, Адам, и твоей страной, и с тобой, Раф, чтобы ты внедрил в Санта-Милагро экономику. Знаю, Адам, последние годы ты провел в тени, но правление наместника подходит к концу, и, судя по тому, что твои фотки молниеносно разошлись по таблоидам, тебе пора брать страну в свои руки. Твой облик, каким бы он ни был, все равно станет популярным в народе. Заскочи хоть ненадолго, Адам. Докажи, что ты не трус!

— Что тут доказывать?! — Филип иногда очень сильно раздражал Адама. — Ну, выйду я в свет, но власти-то у меня не прибавится!

— Чушь собачья! Посмотри на Рафа! Если бы он мог, он бы давным-давно ушел в подполье!

Раф рассмеялся, но смех его был невеселым.

— Но я не изувечен. Я просто слепой, — проговорил Раф.

— Вот именно! — вскричал Филип. — Лучшего способа вернуть влияние и власть просто не существует! Да, я в курсе, как ты ненавидишь папарацци за то, что они сделали с тобой и с твоей семьей. Но неужели ты позволишь им командовать парадом? Публиковать фотографии пресловутого чудовища Олимпиоса и придумывать к ним возмутительные заголовки? Да перестань, Адам! Мой школьный друг никогда бы не допустил подобного! Если не ради себя, то ради Ианты.

Если бы Филип очутился сейчас перед ним, ему бы не поздоровилось за то, что он упомянул жену Адама. Но зерно истины в его словах все-таки присутствовало. Стоило признаться, Адам сам о том же подумывал, но Филип этого не знал.

— Возьми в руки бразды правления, — настаивал Филип. — Откройся миру, и Олимпиос снова станет твоим.

«Вот и нашлось применение для моей прекрасной пленницы», — подумал Адам.

— Когда будет вечеринка?

— Через месяц, — ответил Филип. — Главное, чтобы папаша до этого времени продержался.

Лучше бы он не питал особых надежд. Как известно, у Филипа с отцом были сложные отношения. А подробностями трое друзей делились скупо.

— Я буду, — произнес Раф. — Почему нет.

— Ты придешь с девушкой?

— Нет, конечно!

— Я буду с девушкой, — сказал Адам негромко.

— Ты? — не скрывая удивления, переспросил Филип.

— Да. И я очень рассчитываю на свое последнее приобретение.

— Адам… Что ты натворил?

— То, что обычно творят чудовища.

Белль остолбенела, когда ее привели не в подземную камеру, а в изящно обставленную спальню, где стояла кровать с балдахином, задрапированная парчой и украшенная подушками.

— Мне казалось, я пленница? — обратилась она к слуге.

Ее заставили отдать телефон, но, как ни странно, все обращались с ней любезно. Конечно, за исключением принца. Любезное обхождение — это не про него.

— Во дворце достаточно комнат, чтобы содержать в удобстве даже пленников, — сухо ответил слуга.

— Вы не одобряете поступков принца… Не так ли?

Мужчина повел плечами.

— Он не нуждается в моем одобрении. А в неодобрении и подавно.

— Он… сумасшедший? — выдохнула она.

Калека, придумавший ее отцу изощренную месть и принявший ее саму в качестве платежа, вряд ли имел здравый рассудок. Но все-таки она хотела выяснить, с кем имеет дело.

У принца, похоже, имелся план. Он собирался как-то ее использовать, чтобы вернуться под свет софитов. Оставалось лишь надеяться, что ее наказанию есть предел…