Чудовище в плену красавицы - [32]

От такого зрелища Адам застонал. Ох уж эти округлые ягодицы и волнующая женская плоть, проглядывающая между разведенными бедрами…

Он не мог и не хотел сопротивляться. Проникнуть в нее было единственным его желанием.

Войдя в нее всего на пару сантиметров, он проверил ее готовность.

С невероятной силой сжав челюсти, он подумал, что так от зубов может ничего не остаться.

Он снова схватил ее за бедро, сильнее прижал запястьями к стене и погрузился глубже. Белль застонала, по ее телу побежали мурашки, а потом она оглянулась через плечо. Неожиданный зрительный контакт вызвал разряд электрического тока, и Адам зашел до конца. Одной рукой он обнял ее за талию, а другой стимулировал клитор, одновременно поддерживая ритм, который вскоре унесет их в беспамятство.

Снова и снова выкрикивая его имя, она заставляла его двигаться быстрее, а ему хотелось, чтобы это длилось вечно.

Он освободил ее запястья и, вцепившись ей в бедра, сделал последний грубый рывок, после чего отстранился.

— В чем дело? — спросила она ошеломленно.

— Доверься мне, — ответил он чужим, незнакомым голосом. Затем повернул Белль к себе, страстно поцеловал, поднял на руки, донес до кровати и опустил ее на постель. — Ложись! — скомандовал он.

Она подчинилась, свесив ноги с края кровати, откинув голову и выставив грудь вперед. Как будто невинную красавицу приносили в жертву страшному чудовищу в замке. Но даже эта параллель не остановила Адама.

Да, он все-таки оставался чудовищем. И спасения нет.

Он приподнял ее за ноги, вынуждая обвить его талию. Она снова подчинилась. Тогда он зашел в нее глубоко. Вскрикнув, Белль закрыла лицо ладонью, а он двигался, по-прежнему стоя у края кровати.

— Адам… — задыхалась она. — Адам, мне нужно…

— Это, — сказал он, одновременно сделав жесткий рывок, — чтобы я был внутри.

Кивнув, она приподнялась, взяла его за руку и притянула к своим губам. Нежно провела языком по его пальцу, а потом засунула его себе в рот. Адам удивленно вздрогнул внутри ее.

Встретив его взгляд, она заглотила и второй палец.

Он резко запрокинул голову, вжал кулаки в матрас и отдался грохочущему потоку сладострастия.

Жестокий, он обделил ее вниманием, которого она заслуживала. Он просто не мог думать ни о чем другом. Демоны, вечно нависающие над этой кроватью, царапали его кожу, пытаясь прорвать защитный слой, окружавший его и Белль. С каждым толчком его бедер, загоняя себя в ее тесное жаркое тело, он чувствовал в себе силу отсрочить неизбежный конец, уцепившись за искорку света, которую Белль оставила в его груди.

Он держал ее крепко, даже слишком крепко — на ее восхитительных бедрах наверняка появятся синяки. Он оставит свой след по всему ее телу: и не только на коже, но и внутри ее.

Он мог причинить ей вред. Как причинял вред всем вокруг себя.

«Белль тебя любит, — раздался в его голове насмешливый голос. — А ты сам хоть когда-нибудь пытался заслужить любовь? Две разные женщины удостоили тебя этим чувством. И первую из них ты очень некрасиво потерял.

Адам отбросил неприятную мысль, которой все-таки удалось вклиниться в происходящее, несмотря ни на какую защиту».

Он обвил ее рукой за талию, аккуратно приподнял, и они переместились в центр кровати. Придавливая ее своим весом, он заходил в нее медленно, упиваясь ее нежной, упругой плотью.

Затем начал чередовать быстрые короткие толчки и тягучие скольжения внутрь, до упора.

Она изгибалась под ним, встречая его выпады, и ее внутренние мышцы начали пульсировать.

Она мотала головой, вцепившись ему в плечи, больно врезавшись в его кожу ногтями. Адам взмолился, чтобы она оставила ему шрамы. Выпустила кровь. И пусть рана не зарастает. Он уже пометил ее тело, теперь ее очередь.

Из всех шрамов, которые он получил, шрамами от нее он будет гордиться.

Ее отметина будет прекрасной.

А остальные — просто следы неудач и эгоизма. Следы безрассудной жизни юнца, который думал только о своем удовольствии, считал проблемы своей жены пустыми и ставил свою репутацию выше ее комфорта.

Он за все заплатил. Он заслужил свой нынешний облик. И многое другое.

Чего он не заслужил, так это сладких телодвижений Белль и нежности, с которой она произносила его имя. Он не заслужил ее любви, будучи отвратительным чудовищем.

Однако он ее принимал, не находя в себе сил отвернуться, отвергнуть ее любовь.

Он яростно бился о девушку бедрами и вдруг почувствовал, как внутри ее что-то взорвалось. Она задергалась и впилась зубами ему в плечо, когда оргазм накрыл ее. Это выражение первобытного собственнического инстинкта подтолкнуло к концу и Адама.

Он с ревом вонзился в ее прекрасное тело, закрепив свою метку, на что не имел никакого права.

Ничего этого он не заслуживал. И силы у него были только на то, чтобы сдаться.

Ее отметина станет последней радостью, когда Белль уедет.

Когда наслаждение прошло, он понял, что должен ее отпустить.

И пропади пропадом заголовки. Главное — ее счастье.

Ей нельзя здесь оставаться. Она не должна жить в мрачном, угнетающем дворце, населенном демонами. Не должна связывать себя с человеком, которого едва знает. Не должна его любить. Только не его.

И не важно, любит он ее в ответ или нет. В один прекрасный момент он мог ее сломать. Как сломал всю свою жизнь.