Чудовище с улицы Розы - [37]

– Сегодня мне на работу звонил Коляскин, – сказала Ма.

– И что?

– Не знаю. Связь была плохая, он что-то сказал про него, я не разобрала. Перезванивала потом, но связи нет.

Па взял со столика бутылку виски, налил рюмку, выпил.

– И еще. Я слышала, что милиция видела возле дома первого мальчика большую коричневую собаку.

– Ты серьезно считаешь, что все эти нападения совершили Сеня и Бакс? – спросил Па.

– Он мог это сделать, – сказала Ма. – Он вполне мог это сделать. Баксу все равно на кого нападать, на тебя он уже рычал! А вдруг в Бакса кто-то вселился?

– Прошу тебя, давай обойдемся без всей этой ерунды, ладно? На дворе двадцать первый век, а ты мне говоришь про какое-то переселение душ, про одержимых собак... Похоже на дешевый фильм ужасов.

– Вот именно! – тихо вскрикнула Ма. – На фильм ужасов! Именно на фильм ужасов. Ты должен его убрать отсюда.

Они предали меня. Но я не очень обиделся. Они ведь были не моими родными родителями. У них была своя дочь, они за нее волновались. Я не очень на них обиделся.

– Погоди-ка...

Ма замолчала.

– Что? – спросил Па.

– Он слушает.

– Кто слушает?

– Он.

Па выглянул в коридор. Мы встретились глазами. Па долго смотрел на меня, а потом не выдержал и отвернулся.

– Его нет здесь, – произнес Па. – Тебе показалось.

Я выскочил в гостиную, сел на диван, отдышался и выкинул из головы все мысли. На кресле валялся раскрытый «Винни-Пух». Я почитал немного, а затем поднялся наверх, к комнате Ли. Открыл дверь.

Ли лежала на своем диване и слушала музыку. Риммы в ее комнате не было.

– Привет еще раз. – Ли спрыгнула с дивана мне навстречу. – Тебе лучше?

– Лучше, – ответил я. – Скоро еще лучше будет.

– Ты совсем плохо выглядишь, но это ничего. Мы поедем в одно хорошее место, и ты там сразу поправишься. Сразу-сразу. Там целебная вода.

– До свидания, Ли, – сказал я. – Пока.

Но Ли не слышала меня.

– Хочешь, я тебе куплю целый килограмм мороженого? – спрашивала она. – А Баксу сосисок... Или наоборот...

– Я ухожу, – повторил я. – До свидания.

– А я завтра тоже уезжаю, – сказала Ли. – У нас опять математическая олимпиада. Если я войду в тройку лидеров, то смогу попасть даже на международную. Это будет здорово! Так что опять еду... А вы с Баксом остаетесь тут за хозяев. Присматривайте за домом. Смотрите, не обижайте Римму. Я Баксу уже сказала.

Мы не обидим ее, мы ее не обидим. Это я могу гарантировать. Мы просто не сможем ее обидеть.

– Ладно, пока, – сказала Ли. – Скоро встретимся.

И она выставила меня из комнаты.

– Встретимся, – сказал я тихо. – Мы обязательно встретимся...

Я позвал Бакса и велел ему сторожить мою дверь.

Ночью ничего не случилось, а на следующий день было воскресенье.

Воскресенье мне как раз подходило.

С утра Ли и Ма уехали на свою олимпиаду. Селедка взяла выходной. Па остался дома, но за него я не особенно волновался – мне почему-то казалось, что Римма не будет на него нападать. Зачем ей это? Римма хочет остаться в семье вместо Ли. Ма и Па ее, конечно, примут, а в смерти Ли обвинят меня и Бакса. Скажут, что я сошел с ума и натравил своего пса. Все логично. А до этого натравил его на двух мальчишек... Я ведь убийца.

И сегодня я собираюсь прикончить одну девочку. Худенькую, с длинными белыми волосами. План уже сложился, я знал, как буду действовать. Но в одиночку с ней я не справлюсь. Мне нужен Бакс. И еще кое-что. Оружие.

Я велел Баксу прикрывать спину и занялся изготовлением оружия. Отодвинул в сторону тумбочку и достал из-за нее патрон, подаренный мне Лехой. С выцарапанными знаками по мягкой меди пули. Сначала я хотел сделать что-то стреляющее, но потом подумал, что это не очень надежно. Один выстрел – это мало. Достать еще патронов было негде, к тому же я вряд ли смог бы в точности воспроизвести эти маленькие закорючки. А значит, у меня был только один шанс.

В гараже я нашел длинную и тонкую водопроводную трубу. Отпилил ножовкой конец в метр, для того чтобы труба не скользила, обмотал изолентой. В конец трубы вставил патрон, обжал тисками. Получилось копье.

– Ну, как? – спросил я у Бакса. – Пойдет?

Но Бакс меня не слушал, он смотрел в сторону ведущих в усадьбу ворот и ворчал, опустив голову. Это был знак, что в усадьбе посторонние. Я выглянул из гаража. Возле ворот стоял автомобиль. Из него вышли два человека и собака. Посторонние люди и посторонняя собака. Одного человека я узнал, я встречал его однажды. Он работал в комиссии по делам несовершеннолетних. Значит, за мной приехала милиция. И Холуй.

Этот милиционер – для меня, Холуй – для Бакса. Все. Мы здесь больше не нужны. Мне не верилось, что милиция заглянула, чтобы просто поговорить со мной. Если бы хотели просто поговорить, не приходили бы с Холуем.

Холуй был известным персонажем в этом городе, его часто показывали по телевизору. Раньше он служил где-то в центре, искал взрывчатку и наркотики, и от этого совсем свихнулся и стал настоящим убийцей. Он покусал вьетнамского дипломата, и его списали сюда, в провинцию, дослуживать в местной милиции.

Его боялись все, от огромных пятнистых догов до крошечных тойтерьеров. Если, бывало, такой тойтерьерчик начинал озоровать и отказывался от гусиной печени или от фрикасе, то хозяйка ему сразу говорила: смотри, Пюпюс, будешь плохо себя вести – позову Холуя! И Пюпюс пускал лужицу и послушно возвращался к своей фарфоровой миске.