Чудовище должно умереть - [46]

- Ну, тогда,- беспомощно сказал Найджел,- если Керне не мог совершить этого убийства, что...

- Я этого не сказал. Я сказал, что он не мог убрать бутылку из-под лекарства. Ваши аргументы были весьма интересными,- продолжал Блаунт тоном учителя, собирающегося раскритиковать работу своего ученика,- в самом деле, интересными, только они основаны на ошибочных предпосылках. Вы предполагаете, что один и тот же человек отравил лекарство и избавился от бутылки. Но допустим, что Керне влил туда яд после ленча, чтобы отравление подействовало во время обеда, если на реке он потерпит неудачу. Допустим, что он и не думал после этого убирать бутылку, чтобы создалось впечатление, что Рэттери покончил жизнь самоубийством. После того как Рэттери вдруг плохо себя почувствовал, предположительно появляется кто-то третий - человек, который уже знает или подозревает, что Керне жаждет смерти Рэттери; этот человек мог пожелать защитить Кернса, мог догадаться, что яд находился в бутылке, и - в отчаянной, безрассудной попытке прикрыть его - избавляется от бутылки.

- Понятно,- проговорил Найджел после долгой паузы.- Вы имеете в виду Лену Лаусон. Но зачем...

- Да ведь она влюблена в Кернса!

- Господи, откуда вы это знаете?

- Мне подсказало это мое психологическое чутье,- сказал инспектор, тяжеловесно вышучивая сильнейшее пристрастие Найджела.- Кроме того, я говорил со слугами. Они более или менее официально обязаны отвечать на мои вопросы. Но есть и еще один крошечный нюанс - только чтобы вы не были чрезмерно доверчивы. Наверняка вы назовете это... э... поразительным. Но ваш клиент упоминал об этом в своем дневнике: у меня не было времени прочесть его целиком, но взгляните только вот на это место.

Блаунт подвинул к собеседнику дневник, отметив нужное место пальцем. Найджел прочитал:

- "Я обещаю себе получить удовлетворение от его страданий - он не заслуживает быстрой и легкой смерти. Я хотел бы поджаривать его на медленном огне или наблюдать, как муравьи прогрызут свои ходы в его живой плоти, а еще есть стрихнин, который способен заставить человека извиваться от боли, сворачиваясь в клубок,- господи, я готов столкнуть его в пропасть, прямо в ад!.."

Несколько минут Найджел размышлял, затем заходил по комнате, переставляя свои длинные, как у страуса, ноги.

- Это не работает, Блаунт,- нарушил он долгое молчание, говоря серьезно, как никогда.- Неужели вы не видите? Это в точности подтверждает мою теорию, что некто третий добрался до этого дневника и использовал его, чтобы убить Рэттери таким образом и чтобы подозрение пало на Кернса. Но оставим это. Кажется ли вам вероятным с человеческой точки зрения, что некто - оставим в стороне Кернса, обыкновенного порядочного человека, если не считать непоправимой травмы, нанесенной ему Рэттери,- что некто мог быть настолько ненормально хладнокровным и расчетливым, чтобы приготовить второе убийство в случае неудачи с первой попыткой? Это не кажется вероятным. И вы это знаете.

- Когда человек психически болен, нельзя ожидать, чтобы его действия были логичными,- не менее серьезно сказал Блаунт.

- Неуравновешенный человек, намеревающийся совершить убийство, всегда ошибается от чрезмерной самоуверенности, а не от ее недостатка. С этим вы согласитесь?

- Как с общим принципом - да.

Тогда выходит, вы предлагаете мне поверить, что Керне, который разработал почти совершенный план убийства, так мало верил в него и в себя, что подготовил и этот дополнительный вариант. Это предположение не выдерживает критики.

- Что ж, идите своим путем, а я пойду своим. Мне не больше чем вам хочется арестовать невиновного человека.

- Хорошо. Могу я взять дневник на какое-то время?

- Только сначала я просмотрю его. Я перешлю его вам сегодня вечером.

* 7 *

Был теплый вечер. Лучи заходящего солнца окрасили небо в нежную гамму розовых и сиреневых тонов, под углом освещая лужайку, плавно спускающуюся от отеля к берегу. Это был один из тех неестественно тихих вечеров, в которые, как заметила Джорджия, можно слышать, как далеко в поле корова меланхолично жует свою жвачку. В одном углу бара собралась группа рыбаков - все сухопарые высокие мужчины в потертых костюмах и с грустно свисающими усами: один из них, размахивая руками, изображал поимку рыбы; если слух о жестоком убийстве и проник в их замкнутый мирок с единственным жизненным интересом, то наверняка от него сразу отмахнулись как от наглого вторжения. Так же равнодушны они были и к другой компании посетителей бара, которые занимали второй столик, уставленный бокалами с джином и кружками с пивом.

- "Удочка,- на всякий случай потише процитировал Найджел,- это палка с крючком на одном конце и с дураком - на другом".

- Замолчи, Найджел,- прошептала Джорджия,- я не собираюсь стать участницей скандала. С этими людьми опасно связываться, они могут позволить себе все, что угодно.

Сидевшая рядом с Феликсом на стуле с высокой спинкой Лена нетерпеливо заерзала.

- Пойдем выйдем в сад, Феликс,- сказала она.

Предложение явно предназначалось только ему одному, но он ответил:

- Ладно, допивайте и пойдем поиграем в малый гольф.