Чудовище - [93]

И все-таки что-то в том Шарле, которым он был для нее на корабле, до сих пор притягивало ее И д'Аркура тревожило то, насколько серьезно Луиза восприняла их бурный корабельный роман Он Помнил, как достал ее из ванны, горько плачущую, вечером первого дня их совместной жизни. Он помнил, как она запросилась в домой в Ниццу после того, как вдохнула аромат жасмина. Похоже, разрыв с ним Луиза переживала гораздо болезненнее, чем он предполагал. Шарль боялся того, в чем она никогда не признается, о чем он может только догадываться. Ведь это он сам пробудил ее фантазию, сказав: «Для вас я тот, каким вы хотите меня видеть». И теперь Шарль опасался, что Луиза создала из его второго «я» нечто вроде идеального возлюбленного, дополнив смутные очертания любимого всем тем, чего так жаждало ее юное сердечко. Шарль стал для нее образцом, с которым вряд ли выдержит сравнение обыкновенный живой человек, и теперь она хранит верность своему идеалу.

На пляже, когда Шарль подошел к ней, Луиза стояла лицом к морю, вглядываясь вдаль и, вероятно, воображая невидимый берег Туниса. Она влюблена в призрак, который принес ей одни страдания.

«Так скажи ей правду, – приказывал себе Шарль. – Время для этого самое подходящее. Между нами все наладилось. Теперь или никогда. Скажи ей». Он повторял эти слова как заклинание по нескольку раз на дню, но вместо этого изрекал что-нибудь банальное.

– Ну, так ты сказала этому бездельнику, чтобы он оставил тебя в покое?

Луиза вздрогнула. Ветер взъерошил ей волосы, и одна из развившихся прядей упала на лицо. Слегка растрепанное создание удивленно взмахнуло ресницами. Она не заметила, как он подошел.

– Кого ты имеешь в виду? – спросила Луиза.

– Того британского молодчика, который прислал тебе цветы.

– А-а… – Луиза кивнула и снова обернулась к морю. Водная гладь покрылась рябью. Воздух был холодным, небо облачным, ветер нагонял первый осенний дождь. – Да, Шарль, я сказала ему, но дуракам все надо повторять дважды.

«Да, – подумал Шарль. – Как это верно». Он опустил глаза, принимая ее слова на свой счет.

Он вспомнил, как вел себя на корабле, – о, каким он был циничным, жестоким, как предусмотрительно избегал слова «любовь». Он ласкал Луизу, слушал, обнимал ее, ворковал с ней ночь за ночью, а сам мысленно называл ее бедной обманутой крошкой, своей лапочкой, своей женой. Не сказав ей об этом ни слова, в душе он уже обвенчался с Луизой Вандермеер за пять дней их знакомства. И с тех пор он ни разу не ощутил с ней сердечной близости.

Луиза тронула его за рукав. Шарль взял ее руку в свою и припал губами к ее ладони – это уже стало чем-то вроде ритуала. Когда они были наедине, ему было дозволено целовать и ласкать ее руки, и, Бог свидетель, он с радостью пользовался этой возможностью. Шарль успел изучить ее пальчики, ладонь, косточки пальцев и тыльную сторону руки и знал их лучше, чем руки любой другой женщины, которой он когда-либо обладал. Луиза неожиданно высвободила свою руку, подняла ее и пробежала кончиками пальцев по его шее за воротником рубашки, потом ниже и провела ладонью по его груди. Шарль тщетно пытался подавить невольный трепет наслаждения, охвативший его тело.

Опустившись до пояса его брюк, Луиза отдернула руку, ее голубые глаза пристально вглядывались в его лицо.

Он собирался ей что-то сказать, но что? Шарль забыл, зачем пришел.

Д'Аркур знал только одно – он бы отдал все, лишь бы она коснулась его еще раз.

Вконец запутавшись, он попытался поймать ускользающую мысль.

– Знаешь, тот человек, о котором ты мне говорила. Тот, который умер…

– Нет, – перебила его Луиза, сжав губы и покачав головой. – Не будем говорить об этом. Когда-то ты имел полное право ревновать меня к нему, но не теперь.

Не теперь? Интересно, что это значит – он может больше не ревновать ее к самому себе? Не важно. Шарль все равно скажет ей то, что решил сказать.

– Луиза, – продолжал он, – я хотел сказать тебе одну вещь…

И оба застыли словно громом пораженные. Он произнес ее имя. Имя, которым он называл ее в мыслях, невольно сорвалось с его губ.

Луиза обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Ну да, конечно. Это его лицо – загадочное, странное и одновременно привлекательное. Но на мгновение ей показалось…

Нет. Он лишь произнес ее имя, которое так порой хотелось услышать. И все же Луиза не удержалась и спросила:

– Почему ты так назвал меня?

Шарль помолчал, потом ответил:

– Не знаю, вышло само собой. Наверное, мне просто нравится владеть всеми твоими именами, всем, чем ты обладаешь. – И добавил: – Я хочу, чтобы ты принадлежала мне вся – полностью, чтобы ты была открытой и откровенной со мной.

Открытой и откровенной. Эта фраза напомнила ей день, когда Шарль разделся перед ней в ванной. Он и сейчас, похоже, готов стащить с себя одежду.

Луиза напустила на себя беззаботный вид.

– Видишь ли, однажды я уже была открытой и откровенной… – Она горько рассмеялась. – Но из этого ничего хорошего не получилось.

Шарль внимательно смотрел на нее, пока она снова не отвернулась к морю. Потом он тихо произнес:

– Будь такой сейчас, со мной.

Луиза хотела что-то сказать, но у нее перехватило горло. Шарль, вероятно, догадался о причине ее молчания, потому что вновь вернулся к той же теме.