Чудо - [163]

Шрифт
Интервал

Только сейчас Уртадо осознал, что, если бы не Наталия, он давно спятил бы от переживаний и стресса. Само ее присутствие на протяжении трех суток удивительным образом успокаивало его и отвлекало от черных мыслей. Она была постоянно рядом с ним все последние семьдесят два часа — утром, днем, вечером. В жизни он еще не встречал подобной девушки. Несмотря на свой недуг, она неизменно была весела и жива. Она была остроумна и не упускала возможности пошутить над ним, когда они просыпались утром, чтобы заняться любовью. Страстная и безрассудная во время соития. Серьезная и набожная в гроте, куда ходила каждый день поздним утром и после обеда. Пленявшая умом и рассудительностью во время бесед за обедом и ужином. Безгранично женственная и чувственная вечером, когда снова наступала пора любви. Уртадо никогда раньше не думал, что женщина может столь полно и щедро дарить мужчине радость, отдаваясь ему всей своей плотью. Наталия была настоящим чудом, единственным и неповторимым. С головы до пят она являла собой красоту, от которой захватывало дух. Какие-нибудь два часа назад они вместе взмыли в поднебесье страсти, после чего она уснула. И тогда Микель впервые испытал колебания относительно целесообразности своей миссии.

Лежа рядом с нею в постели, он размышлял о том, что ждет его впереди. Прежде всего это было чувство вины, которую он непременно испытает за то, что уничтожил грот накануне последнего дня, когда там могла снова явиться Дева Мария. На этот день Наталия запланировала марафонское бдение в надежде дотянуться до Той единственной, что могла сжалиться над ней. Таким образом, Наталия уедет, так и не дождавшись мистического дня, когда можно было бы вознести последнюю горячую молитву. Останется без грота, где можно преклонить колени. И без мужчины, которого полюбила. Она возвратится в Рим, раздавленная и одинокая.

Сам же он будет скрываться среди собратьев-басков в какой-нибудь деревушке во Франции, за много километров отсюда, ожидая дня, когда французская полиция прекратит охоту за террористом, совершившим величайшее святотатство всех времен. Надо будет потерпеть, пока немного ослабнет режим безопасности на границе с Испанией в Эндайе. Тогда он незаметно просочится в Испанию, чтобы мобилизовать силы для оказания нажима на министра Буэно и испанское правительство в целом. Он будет среди ликующих толп на улицах Сан-Себастьяна, когда Баскская Испания станет независимым государством Эускади. И вот тогда-то — через какое время? сколько лет спустя? — можно будет отправиться в Рим одиноким паломником, чтобы искать и, вероятно, найти Наталию уже постаревшей. Впрочем, испытав разочарование и гнев, она, скорее всего, отвергнет его.

С такими мыслями он лежал, терзаясь сомнениями. Не отказаться ли от своего разрушительного плана? Не лучше ли в этот последний день молиться вместе с Наталией и за нее? И если это ей не поможет (хотя в том, что не поможет, он был заранее убежден), поехать вместе с нею в Рим? Там он мог бы снова заняться писательским трудом. Ведь писатель может писать где угодно. Он оставался бы вместе с нею и заботился о ней до самого конца жизни. А за свободу Эускади пусть попробуют бороться другие.

Однако сомнения, едва появившись, начали казаться страшной ересью, насмешкой над верой в его святое дело. У других не было его уникальной способности вести борьбу в подполье. Даже Лопес, некогда непревзойденный организатор и разработчик операций, и тот сломался. Состарившись и одряхлев, Лопес начал проявлять готовность к компромиссу с этим чудовищем в Мадриде. Нет, сейчас Уртадо самый искусный, самый нужный делу боец. Ему нет замены. И он не вправе предавать тысячи угнетенных и память своего горячо любимого отца.

Зрелые размышления взяли верх над эгоистичными мыслишками. Он приехал сюда для того, чтобы снести препятствие на пути к свободе басков. И сегодня ночью разнесет это препятствие вдребезги.

Во всяком случае, он надеялся на это.

Подходя к углу, Микель ускорил шаги, чувствуя, как сильно бьется сердце. Хотя он и не имел привычки молиться, но все же молил в душе неведомого бога, чтобы сплетни Ивонны оказались правдой и французские полицейские сняли свой кордон.

На углу он застыл в неудобной позе, рискуя потерять равновесие. Однако открывшаяся взору картина едва не заставила его запрыгать от радости. На улице не наблюдалось никаких признаков жизни. Полиция исчезла, и вход на пандус был абсолютно свободен.

Трусцой перебежав улицу, он остановился. Ровная дорога вела вниз, к самому сердцу святилища. Микель начал быстро спускаться, с каждым шагом чувствуя себя все увереннее. Завершив спуск по пандусу, он внимательно, до самого дальнего закоулка, осмотрел площадь Четок. В поздний ночной час здесь обычно прохаживался охранник. Но даже этого одинокого охранника нигде не было видно.

С трудом сдерживая в душе ликование, Уртадо метнулся влево, мимо базилики Четок, и обежал кругом грандиозную Верхнюю базилику, надменно смотревшую на менее рослую соседку.

Вот она, священная дыра в горном склоне. При свете дрожащих огоньков свечей в ней было нечто пугающее. Этот неверный свет озарял и статую Девы Марии в белых одеяниях, стоящую в углублении выше грота. Статую, перед которой из года в год молились толпы людей.


Еще от автора Ирвин Уоллес
Фан-клуб

Несмотря на широкую известность и популярность на Западе, обширный список опубликованных романов, Ирвинг Уоллес известен лишь узкому кругу российских читателей — поклонников жесткого, натуралистического детектива.Предлагаемый роман причисляется к детективному жанру, но не следует ждать загадок в духе обаятельного Шерлока Холмса. Не будет места и оптимизму. Останутся действие, тревога, насилие во всех видах. Есть любовь, преимущественно животная, беспощадная ненависть — чувства, способные заинтриговать самого равнодушного человека.


Семь минут

Выход в свет скандально известной книги Дж Дж Джадвея «Семь минут» вызывает возмущение в обществе. Книгу считают непристойной, порнографической, требуют запретить ее продажу. Масла в огонь подливает то обстоятельство, что подросток, которого обвиняют в жестоком изнасиловании его подружки, признается, что совершил преступление именно под влиянием этой книги. Молодой перспективный адвокат Майкл Барретт, прочитав книгу, принимает решение выступить в ее защиту. Собирая доказательства в пользу своей «подзащитной», он пытается распутать клубок тайн, окружающих личность автора книги.


Документ «Р»

В книге известного американского писателя рассказывается о том, как по инициативе директора ФБР и с благословения руководства страны готовится принятие поправки к конституции США, которая могла бы открыть путь к установлению в стране фашистского режима…


Слово

Как продать... веру? Как раскрутить... Бога? Товар-то — не самый ходовой. Тут нужна сенсация. Тут необходим — скандал. И чем плоха идея издания `нового` (сенсационного, скандального) Евангелия, мягко говоря, осовременивающего образ многострадального Христа? В конце концов, цель оправдывает средства! Таков древнейший закон хорошей рекламной кампании!Драматизм событий усугубляется тем, что подлинность этого нового Евангелия подтверждается новейшими научными открытиями, например, радиоуглеродным анализом.


Рекомендуем почитать
Гайдебуровский старик

Действие разворачивается в антикварной лавке. Именно здесь главный герой – молодой парень, философ-неудачник – случайно знакомится со старым антикваром и непредумышленно убивает его. В антикварной лавке убийца находит грим великого мхатовского актера Гайдебурова – седую бороду и усы – и полностью преображается, превращаясь в старика-антиквара. Теперь у него есть все – и богатство, и удача, и уважение. У него есть все, кроме молодости, утраченной по собственной воле. Но начинается следствие, которое завершается совершенно неожиданным образом…


Сайонара, Гангстеры

Чтобы понять, о чем книга, ее нужно прочитать. Бесконечно изобретательный, беспощадно эрудированный, но никогда не забывающий о своем читателе автор проводит его, сбитого с толку, по страницам романа, интригуя и восхищая, но не заставляя страдать из-за нехватки эрудиции.


Alma Matrix, или Служение игумена Траяна

 Наши дни. Семьдесят километров от Москвы, Сергиев Посад, Троице-Сергиева Лавра, Московская духовная семинария – древнейшее учебное заведение России. Закрытый вуз, готовящий будущих священников Церкви. Замкнутый мир богословия, жесткой дисциплины и послушаний.Семинарская молодежь, стремящаяся вытащить православие из его музейного прошлого, пытается преодолеть в себе навязываемый администрацией типаж смиренного пастыря и бросает вызов проректору по воспитательной работе игумену Траяну Введенскому.Гений своего дела и живая легенда, отец Траян принимается за любимую работу по отчислению недовольных.


Нечаев вернулся

Роман «Нечаев вернулся», опубликованный в 1987 году, после громкого теракта организации «Прямое действие», стал во Франции событием, что и выразил в газете «Фигаро» критик Андре Бренкур: «Мы переживаем это „действие“ вместе с героями самой черной из серий, воображая, будто волей автора перенеслись в какой-то фантастический мир, пока вдруг не становится ясно, что это мир, в котором мы живем».


Овсяная и прочая сетевая мелочь № 13

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Краткая история тракторов по-украински

Горькая и смешная история, которую рассказывает Марина Левицкая, — не просто семейная сага украинских иммигрантов в Англии. Это история Украины и всей Европы, переживших кошмары XX века, история человека и человечества. И конечно же — краткая история тракторов. По-украински. Книга, о которой не только говорят, но и спорят. «Через два года после смерти моей мамы отец влюбился в шикарную украинскую блондинку-разведенку. Ему было восемьдесят четыре, ей — тридцать шесть. Она взорвала нашу жизнь, словно пушистая розовая граната, взболтав мутную воду, вытолкнув на поверхность осевшие на дно воспоминания и наподдав под зад нашим семейным призракам.