Чудо ты мое, зеленоглазое - [8]

— Ну?!..

— Вот тебе и ну, — старик чуть улыбнулся. — Сели мои кошки в круг возле соседского кобеля — а он-то на цепи — и давай играть. Пока трое у кобеля перед носом вертятся, четвертая через него прыгает. И так все по очереди. Кобель, конечно, на дыбы встает, от лая хрипнет, в ошейнике давится, а кошкам хоть бы что. Потом эта, большая, мяукнула и вся ее компания в разные стороны брызнула. Хозяин кобеля во двор вышел…

— Странные ты вещи говоришь, дядь Коль. Сколько живу, никогда такого про кошек не слышал.

— Это потому, наверное, что все кошки у людей по одиночке живут, а у меня гуртом. Дружнее они, а стало быть, и поумнее остальных будут.

Витька посмотрел на кошку с нескрываемым уважением. Та подошла поближе и потерлась о ногу.

Петрович покачал головой.

— Ты смотри, не иначе как она в тебе хорошего человека признала?

— Так ведь не первый же раз я к тебе приезжаю.

— Дело не в этом. Не любят мои кошки пьяных и особенно Сергея, — пояснил старик. — Он ко мне во двор без палки никогда не заходит…

Витька рассмеялся.

— В самом деле, что ли?!..

— Стар я, что бы брехать. Хотя кошки мои разве что только шипят на Сережку…

— Багира, Багира!.. — Витька нагнулся и погладил кошку по голове — Теперь ты Багирой будешь, поняла?

Кошка громко мяукнула. Витька подмигнул Петровичу.

— Слыхал? Согласилась.

Следующий кусок колбасы кошка съела сидя у Витьки на коленях.

— Ладно, пошли-ка спать, погорелец, — вздохнул старик.

— Рано еще, дядь Коль!..

— В самый раз, за окошком уже темнеет.

Витька потянулся к бутылке.

— Ладно, сейчас я… Не пропадать же добру.

Всю ночь Витьке снились черные кошки с огромными зелеными глазами. Они хитро подмигивали ему, словно хотели сказать что-то не совсем обычное, но так и не сказали ни одного слова…

Глава 3

Утром Витька исчез. Петрович вздохнул и выругал себя за то, что рассказал племяннику о проблемах с зятем. От Витьки можно было ждать любой выходки, и мордобой был не самой худшей из них.

За мелкими делами прошел день. Предчувствие чего-то недоброго не давало старику покоя. Пытаясь отогнать от себя дурные, ненужные мысли он переделал много дел, которые раньше откладывал на потом.

Ближе к вечеру двор Петровича заблестел чистотой и порядком. Толстые кролики жадно смотрели на аккуратно расчесанную граблями траву и пробовали лапками прочность проволочных решеток. Молодой черный кот обнюхал мусорное ведро и не найдя на нем недавно оставленной метки принялся тревожно оглядываться по сторонам. Двор казался ему чужим. Петрович и раньше следил за порядком, но теперешняя праздничная и какая-то нежилая чистота удивила и его самого.

«Прямо как у немца…» — подумал старик, осматривая результаты своего труда.

Витька появился в восемь часов вечера. Он осмотрел двор, коротко бросил «Гуд, Петрович, зер гуд!» и направился в дом. Почти тотчас Витьку окликнули двое подошедших к калитке парней. Витька нехорошо улыбнулся и вышел на улицу к гостям.

Его разговор с незнакомцами был коротким и злым. После пары отрывистых фраз Витька грубо толкнул одного из них, самого рослого, второго, того что поменьше, он прижал к забору и отвесил ему такой сильный подзатыльник, что парень не устоял на ногах.

У Петровича сжалось сердце. Он ощупал тяжелую лопату, словно пробуя ее на прочность, но тут же, почувствовал, что не может идти. Ноги стали слабыми и чужими, словно валенки.

Броситься в драку незнакомцы не решились и быстро ретировались. Грозно посапывая, Витька закрыл за собой калитку. Он взглянул на застывшего с лопатой старика.

— Что, дядь Коль, на окопные работы собрался? — он улыбнулся.

Петрович отшвырнул лопату, медленно, с заметным усилием, добрел до штабеля бревен и сел. Во рту старика было сухо и противно.

— Дурак ты, Витька, — глухо сказал он. — Наворочаешь делов, потом не расхлебаешь!

Витька весело подмигнул.

— Уже, дядь Коль, наворочал. Прости, что не сдержался. После сегодняшнего разговора Серега меня долго помнить будет. А это, — Витька кивнул в сторону калитки. — Его дружки приходили. Неуловимые мстители местного масштаба!.. Такую мелкую шпану можно в форточку выбрасывать, как окурки.

Только за ужином, когда Витька водрузил на стол бутылку водки, Петрович понял, что его племянник снова навеселе. Старик хотел было убрать бутылку со стола, но, взглянув на Витьку, передумал. Тот был и без того возбужден.

Петрович только буркнул:

— Не слишком ли, а?..

— Ты ее, что ли, родимую, имеешь в виду? — Витька взял бутылку в руки и насмешливо осмотрел ее со всех сторон. — Это я, дядь Коль, сегодня старых друзей навещал. От встречи у меня и осталось. А без водки какой же у нас с тобой разговор получиться может? — Витька плеснул себе в стакан. — Но ты не бойся, я не сопьюсь. Ты же меня знаешь.

Старик поморщился, но потом подумал о том, что Витька, пожалуй, прав. Племянник мог месяцами, с безразличием, смотреть на спиртное и не считал трезвое время безвозвратно потерянным. Водка была слишком слаба, что бы сжечь этот сильный и живой характер. И даже Лена признавала это…

— А теперь поговорим о главном, дядь Коль, — продолжил Витька. — Я сегодня целый день, можно сказать, о тебе думал…