Чудо перевоплощения - [38]

Юркую «Ауди» черного цвета, следующую за мной, я заприметила через пару минут после того, как выехала со стоянки. У меня на хвосте появился неопытный преследователь. Водитель умело управлялся с автомобилем, лихо перестраивался из ряда в ряд, но он понятия не имел, как надо вести скрытое наблюдение: пучеглазая морда «Ауди» постоянно мелькала в моем зеркале заднего вида. Я решила повеселиться и потаскать за собой преследователя по улицам города. То разгоняясь, то сбрасывая скорость, я пролетала на красный свет, проезжала по узким дворовым дорожкам, бессовестно нарушала правила, въезжая под «кирпич». «Ауди» от меня не отставала. Через тонированное стекло я не могла видеть лица водителя, но догадывалась, что за рулем сидит Александров. В конце концов мне надоела эта детская игра в догонялки. Когда мы оказались на участке трассы, почти не загруженном транспортом, я решила избавиться от преследователя, используя разворот на сто восемьдесят градусов. Для начала я хорошенько разогналась, вынуждая Александрова увеличивать скорость, затем перестроилась в крайний левый ряд и стала ждать удобного момента, чтобы развернуться и выскочить на встречную полосу. Наконец-то такой момент настал: встречных машин не было, я резко притормозила, сбрасывая скорость до шестидесяти километров, и вывернула руль. Через секунду я была на встречке и следовала в обратном направлении. Александров же оправдал мои ожидания: заметив, что я разворачиваюсь, он решил последовать моему примеру и вывернул руль, однако скорость сбросить не успел, поэтому его занесло. Черная «Ауди» заплясала на шоссе и влетела в густые заросли на обочине. В зеркало заднего вида я видела робкие попытки водителя выбраться из этого капкана. Пока он там возился, я успела оторваться и вскоре потерялась, свернув на соседнюю дорогу.

Я торопилась в «Желтую осень», на встречу с Колывановой. Вечерние сумерки опустились на город. Подъезжая к санаторию, я заметила небольшое скопление людей у проходной: все что-то бурно обсуждали, размахивая руками, и хватались за головы. Сервис «Желтой осени» значительно отличался от «Бухты», никто не обратил на меня никакого внимания, несмотря на то, что выглядела я иначе, совсем не так, как при выходе из санатория сегодня днем. Такое явление, как швейцар, тут попросту отсутствовало, а администратор, солидная на вид женщина в громоздком парике, с любопытством смотрела в экран телевизора и никак не отреагировала на мое появление.

На лифте я поднялась на наш этаж и подошла к двери номера. Собралась уже постучать, но тут заметила узкую полоску света, пробивающуюся через щель. Дверь была открыта. Я вошла.

– Зинка, – сказала я достаточно громко, – ты где, Колыванова?

Мне никто не ответил. Сердце защемило, я заглянула в ванную комнату. Там было довольно жарко и сыро, как будто совсем недавно кто-то принимал горячую ванну. Я снова вернулась в комнату и бегло осмотрела ее. Никаких признаков борьбы или обыска я не заметила. Сумка Колывановой стояла на кровати, рядом с ней лежала ее любимая розовая кофточка. На столике у зеркала – огромная косметичка, из нее выглядывает пушистая кисточка с остатками пудры.

– Опять намылилась куда-то, – выругалась я вслух. – И что за страсть такая к новым знакомствам?

Я подошла к своей кровати и вытащила из-под нее сумку. На дне нашла записывающее устройство и приготовилась прослушать его, чтобы узнать, с кем разговаривала Колыванова в мое отсутствие. Я успела услышать всего два слова, которые Зинка сказала своему собеседнику, когда в дверь осторожно постучали. Я выключила запись.

– Кто?

Дверь открылась, на пороге стояла молоденькая девушка в форме горничной.

– Простите, – тихо сказала она, – вы подруга той девушки?

– Какой – той? – Я напряглась.

– Ну, той, которая жила в этом номере?

Я подскочила к горничной.

– Что значит – жила, что с ней? Где она?!

– Она пошла гулять в парк, такая нарядная, веселая, – девушка была очень бледна и напугана, – а потом мы услышали выстрелы. Наша охрана сразу побежала на звук, и они нашли ее там… окровавленную.

– Она жива?!

– Да, – губы ее дрожали. – Наверное. Ее увезли на «Скорой».

Я схватила свою сумку, перекинула ремень через плечо и бросила в нее записывающее устройство.

– Когда и куда ее увезли? – Я уже бежала по коридору к выходу, горничная едва поспевала за мной.

– Я думаю, в больницу, тут рядом… восемьдесят девятая больница.

– Когда они уехали?

– Минут десять назад.

– Милицию вызвали?

– Они уже приехали, – это было последнее, что я услышала.

Я выскочила на улицу и помчалась к машине. Но мою машину уже запер милицейский «бобик». Двое милиционеров направлялись в сторону парка, где недавно стреляли в Колыванову. Я побежала на трассу и стала ловить попутные машины.

– В восемьдесят девятую больницу, – выпалила я, устраиваясь на пассажирском сиденье первой остановившейся возле меня машины.

– У вас что-то случилось? – участливо поинтересовался водитель, молодой парень лет двадцати.

– Да, – коротко ответила я, не желая продолжать диалог.

Парень подвез меня к самому приемному отделению, я всучила ему сторублевую купюру и выскочила из машины. Здесь же, возле больницы, было припарковано несколько машин «Скорой помощи». Я очень рассчитывала, что на одной из них сюда и доставили Колыванову.