Чудный олень вечной охоты - [3]

... Мой первый муж... Это прекрасная история. Два года он за мной ухаживал, и два года мы прожили с ним, поженившись. Я очень хотела за него замуж, потому что мне нужно было его целиком, чтобы он никуда не делся. Я вспоминаю это как болезнь... Даже не знаю, зачем он мне так вот весь был нужен. Вот... Вот никогда не разлучаться, все время видеть и устраивать какие-то скандалы, и трахаться, трахаться, без конца трахаться. Он был первым мужчиной в моей жизни. Первый раз это вообще был такой... м-м-м... интерес просто - что же такое происходит? Еще раз - тоже... и в общем... какая-то техника... И вот так продолжалось полгода... А ему, вообще-то, не обязательно было, чтобы я это была я, он мог найти и что-то другое. Но почему-то вот мы женимся... Мне двадцать два года. Вместе учимся в музыкальном училище, у нас все вместе. Не помню уже, как это произошло, вот этот миг пропустила, но я полюбила мужское тело, когда оно тебе принадлежит... В тот момент я даже не знаю... я воспринимаю это значительней, чем одного человека, какое-то космическое явление... Отрываешься от земли, куда-то уходишь... Попытка ухода... (Неожиданно засмеялась). Я люблю любовь... Это была прекрасная история. Она могла продолжаться без конца и могла в полчаса кончиться. Вот... Я ушла. Ушла сама. Он меня умолял остаться. Почему-то я решила, что я уйду. Я так устала от него... Боже, как я от него устала... Уже беременна, у меня пузо... Зачем он? Трахались, потом ругались, потом я плакала, потом опять трахались. Если бы родился ребенок... Наверное, надо было подождать. Но вот я помню, что вышла из дому, закрыла дверь и вдруг почувствовала радость, что я сейчас уйду. Уйду насовсем. Уехала к маме, она жила здесь, в Москве, он примчался ночью и был совершенно сбит с толку: беременная, почему-то все время недовольная, что-то ей еще нужно. Ну, что еще? И я перевернула эту страницу... Была очень рада, что он у меня был, и очень рада, что его больше нету. Моя жизнь - всегда копилка. Было - и кончилось, было - и кончилось... Перевернула страницу... (И опять засмеялась).

Ой, я так красиво родила Аньку, мне так это понравилось. Во-первых, воды у меня отошли - я ходила по многу километров, и где-то на каком-то километре в лесу у меня отошли воды. Вообще-то плохо понимала - ну, что же, мне сейчас уже собираться в больницу? Подождала до вечера. Мороз был страшный - сорок градусов. Все-таки решила пойти. Врач посмотрела: "Будешь два дня рожать". Звоню домой: "Мама, принеси мне шоколад. Буду долго лежать". Перед утренним обходом забежала медсестра: "Слушай, у тебя уже головка торчит. Надо в кресло". Идти неудобно... Как будто мне там засунули мячик... "Скорее. Скорее! - кричит медсестра. - Позовите врача". У меня живот вот такой, все загораживал, тут смотрю - он вот... падает и там, значит, заорало... Забулькало чего-то, закрякало... Мне говорят: "Вот-вот. Сейчас-сейчас. И показывают: "Девочка у тебя." Взвесили - четыре килограмма. "Слушайте, ни одного разрыва. Пожалела маму." Ой, когда ее назавтра принесли... Глаза - одни зрачки, черные, плавают и больше ничего не вижу...

У меня началась новая, совсем другая жизнь. Мне понравилось, как я стала выглядеть. В общем-то... Вот я стала красивее сразу... Анька тут же заняла свое место, я очень любила ее, но вот как-то она не была у меня абсолютно связана с мужчинами. Кто-то ее сделал... Зачал... Да, нет! С неба... И она росла такая же самостоятельная. Научилась говорить, у нее спрашивают:

- Анечка, у тебя папы нет?

- У меня вместо папы бабуля.

- А собаки у тебя нет?

- У меня вместо собаки хомячок.

Мы с ней вдвоем вот такие... Я всю жизнь боялась, чтобы я была не я. Даже, когда лечили зуб, просила: "Не делайте укол. Не обезболивайте." Мои чувства - это мои чувства, хорошие, больные, не отключайте меня от меня. Мы с Анькой нравились друг другу. И вот такие мы встретили его... Глеба...

Если бы он не был он, я бы никогда еще раз не вышла замуж. У меня все было: ребенок, работа, свобода. Вдруг он... нелепый, почти слепой, с одышкой... Впустить в свой мир человека с таким тяжелым грузом прошлого двенадцать лет сталинских лагерей, забрали мальчишкой, шестнадцать лет... С грузом того знания... разницы... Это же, собственно, не свобода, я бы сказала. Что это? Зачем? Признаться, что я только жалела? Нет. Это тоже была любовь. Это была именно любовь. (Говорит больше для себя, чем для меня). Уже семь лет без него... И мне даже жалко, что он меня такую, как я сейчас, не знал. Теперь я больше понимаю его, я до него доросла, уже без него. Вот... То, что я рассказываю... я опять боюсь... я боюсь, что я буду не я... Иногда страшно... Как в море... В море я любила заплывать далеко-далеко, пока однажды не испугалась - я одна, там глубина, и я не знаю, что там...

(Пьем чай. Говорим о другом. Также неожиданно, как и кончились, воспоминания, продолжаются.)

Ой, эти пляжные романы... Не надолго. Коротенько. Такая маленькая модель жизни. Можно красиво начать, и можно красиво уйти, то, что у нас не получается в жизни, то, чего бы мы хотели. Поэтому мы так любим куда-то поехать. Вот... У меня две косички, платье в синий горошек, купленное за день до отъезда в "Детском мире". Море... Заплываю далеко далеко, больше всего на свете я люблю плавать. С утра делаю зарядку под белой акацией... Идет мужчина, мужчина и все, очень обычной внешности, немолодой, увидел меня, почему-то обрадовался. Стоит и смотрит.