Чудесное око - [19]

— А что далее? — спросил Харичкин. — За «метагалактикой»?

— Далее, наверное, конец «мира цезия» и начало иных бесконечных миров…

Харичкин сел на землю и ударил по электрону рукой.

— Обратите внимание, — сказал он Ларичкину, — моя рука проходит сквозь поверхность, как сквозь газ. И если мы не провалились в центр, то, стало быть, нас держит какое-то поверхностное натяжение. Мне это всё же не нравится. Я придерживаюсь научной гипотезы, что электроны вовсе не частицы, а лишь волны электрического происхождения.

— Ну что ж, вероятно, нам посчастливилось видеть, так сказать, в проекции «сгусток» этой волны, — успокаивающе ответил Ларичкин, которому вовсе не хотелось начинать научный спор в такой необычайной обстановке.

Однако Харичкин не сдавался:

— То есть как так: проекция сгустка волны? Это неопределённо и ненаучно.

Препирательство готово было вспыхнуть, однако внимание путешественников было отвлечено новым событием. Сквозь их «атмосферу» неожиданно пронеслось тело почти такой же величины, как и их планета.

— А это что такое? — испуганно спросил Харичкин.

— Свободный электрон, по всей видимости, — ответил Ларичкин.

Таких свободных электронов было довольно много. Они пересекали пространство между солнечными системами во всех направлениях, иногда пересекая орбиты «спутников», иногда сталкиваясь с ними. В этом случае спутник соскакивал с орбиты и летел в сторону, сам превращаясь в свободный электрон.

Харичкин произвёл ещё одно интересное наблюдение. «Свободные» электроны не были совершенно свободными в своём полёте: они не уносились за пределы этого необычайного мира.

— Они просто летают в пределах цезиевой пластинки.

— И ещё одно, — дополнил Ларичкин. — Обратите внимание на полёт наших «планет» и «комет» — свободных электронов. Мы находимся на вершине нашей сверхгалактики и видим, как небесные тела поднимаются вверх и дуговым полётом возвращаются в недра системы. Выше определённой границы они не взлетают. Что это означает? Что свободные и несвободные электроны взлетают над поверхностью цезиевой пластинки.

— Однако как же всё-таки волновая теория… — не успокаивался Харичкин.

Мир атомов словно достиг своей границы и уже не увеличивался. Но вдруг — новое ужасное событие. Путешественники увидели, как с «неба» к их миру летят светящиеся массы. Они в одно мгновение преодолели «небесные» пространства и обрушились на солнечную «систему» настоящим огненным дождём. И каждая «капелька» напоминала пылающее солнце. Путешественники перепугались. Что, если одно из таких «солнц» упадёт им на головы и совершенно испепелит их?

— Я понял, что это такое! — вскричал Харичкин.

— Я тоже! — подхватил Ларичкин. — Это просто луч света. Да, Филинов осветил цезиевую пластинку сильным лучом света, и мы видим «световые кванты» — потоки света, беспрерывно летящие в наш мир.

— Не совсем беспрерывно, — поправил Харичкин. — Мы видим отдельные раскалённые ядра, которые пробивают наш мир в одном и том же направлении. Беспрерывным же огненный поток кажется только вследствие быстрого движения световых квант.

— Смотрите! Одно из «солнц» столкнулось с «планетой», и она улетела в пространство.

— Мы видим, — сказал Харичкин, подымая палец, — так называемый фотоэффект. Под влиянием света электроны приобретают дополнительный запас энергии и летят с такой скоростью, что вовсе уносятся из нашего цезиевого мира.

— Иначе говоря, солнечные «бомбы» вышибают электроны из цезиевой пластинки.

— Точно так же они вырывали бы электроны и из всякого иного вещества.

— Конечно. Ведь электроны — принадлежность всякого вещества, составная его часть.

Таким образом, мы являемся свидетелями того, что было открыто учёными ещё в конце прошлого столетия: при освещении поверхности некоторых металлов световыми волнами определённой длины эти металлы испускают электроны.

Световой поток прекратился так же неожиданно, как и начался. И сразу же после этого события потекли в обратном порядке. Все масштабы начали уменьшаться. «Планета» Харичкина и Ларичкина сжималась на глазах, становясь всё меньше. Она уже не летела вокруг огромного протона по орбите, а приближалась к нему по спирали. Уменьшался и сам протон. «Солнечные системы» сближались до тех пор, пока не слились в одну молекулу. Росли и приближались одна к другой суетливые молекулы. Вот они все объединились и стали подобны огромной долине с горными складками. Горы быстро сужались, словно таяли, и скоро Харичкин и Ларичкин увидели, что они стоят на пластинке цезия возле большой, как цистерна, чернильницы.

На этом их приключения не окончились. К ним приблизилась, поблёскивая, выпуклая поверхность. Это была лупа профессора Филинова. Но и сквозь лупу старый учёный ещё не мог разглядеть своих учеников. Пришлось немного «подрастить» их. Потом Филинов взял тоненький пинцет, подхватил Харичкина и Ларичкина и бросил их в пустоту. Видимо, он снова уменьшил их, ибо Харичкин и Ларичкин долго летели в мировом пространстве, прежде чем упали на вершину горы. Нет, они не разбились. Ведь они были легче пушинок. Встали, осмотрелись вокруг. На сей раз они очутились в новом мире.