Чудесная скрипка - [3]

— Будь покоен, — ответил партизан. — Если этот товарищ ошибся, на одну секунду, и ему и нам в сегодняшнем деле верная крышка. — Партизан внимательно поглядел на Прохора. — Ты должен дать мне слово: ты доставишь его в целости и сохранности.

К ночи мы расстались с нашими хозяевами партизанами. Они отправились в город, а мы принялись тщательно готовить к полёту спрятанный в лесу «У-2». К середине ночи мотор был опробован. От воздушной струи, бросаемой винтом, срывался снег с ветвей обступивших нас сосен. Стрекотанье мотора смешивалось с могучим шумом леса.

До рассвета оставалось с полчаса. Прохор забрался на пилотское место. Я запустил мотор. Он крутился на малом газе. Было отчётливо слышно мелодичное позваниванье клапанов. Где-то над лесом появилась серая полоска зари. На опушке показались силуэты нескольких партизан. Они пробирались к самолёту, заботливо помогая выбраться из сугробов маленькому человеку, высоко подобравшему полы непомерно длинной шубы. «Человек в очках» первым подбежал к машине. Я с трудом опознал его в полутьме.

— Двоих возьмёшь? — крикнул он, надрываясь, чтобы перекричать мотор. Прохор кивнул.

— Гляди же, — крикнул партизан, — человек этот мне дороже всего! Ты за него отвечаешь.

Прохор снова кивнул. Спутники партизана легко подняли человека в длинной шубе и бросили в заднюю кабину. За ним полз «человек в очках». Я стая вытаскивать колодки из-под колёс, но вдруг Прохор жестом подозвал к себе начальника отряда:

— А обещание? Дай слово, что исполнил.

«Человек в очках» согласно закивал:

— Не только слово могу дать, но даже квитанцию принёс. — Он обернулся к своим людям и принял у них из рук длинный чёрный предмет. Я различил футляр скрипки. — Вот тебе доказательство. Храни.

Прохор жадно схватил скрипку и сунул себе в кабину. Через минуту в воздухе появилась его большая перчатка. Я выдернул колодки. Взвыл мотор. Снежный буран метнулся из-под винта. Машина побежала, подняла хвост и с характерным для Прохора рискованным разворотом взмыла над лесом.

Было почти уже совсем светло, когда самолёт Прохора, прижатый к земле меткими очередями советских истребителей, был ими прижат к сугробам первого попавшегося поля. С автоматами наготове к самолёту бежали бойцы. Прохор встал на сиденье и поднял руки.

— Сдаюсь! Первый раз в жизни сдаюсь. Не стрелять, товарищи! — крикнул он. — Неровен час, пассажира моего подстрелите, а я за него головой отвечаю.

Бойцы вытащили из задней кабины пассажира. Когда тот скинул большие очки, Прохор оттолкнул стоявших по бокам бойцов и неудержимо метнулся вперёд: перед ним стояла Стефа.

Они пошли к штабу. Прохор весело повторял бойцу, нёсшему футляр со скрипкой:

— Гляди не оборони. Это самый дорогой подарок, какой я получал когда-либо в жизни.

А вечером в штабе, когда Стефа сдала привезённые ею важные оперативные документы противника и я хотел было, как обычно, прощупать эфир, Прохор отвёл мою руку от приёмника. Он бережно принёс из-за перегородки чёрный футляр со скрипкой и протянул его Стефе.

Через несколько минут командиры, затаив дыхание, слушали скрипку. Игра Стефы была поистине вдохновенна. Прохор тихонько сидел в уголке и блестящими глазами следил за тонкой рукой, водившей смычком. Когда мелодия оборвалась, Прохор вскочил, подбежал к скрипачке и порывисто протянул руки. Все мы сделали вид, что очень заняты своими разговорами. В дверях горницы показался начальник штаба армии, рядом с ним шёл старенький сутулый человек с круглой бородкой, в старых железных очках. Проходя мимо Стефы, он как бы невзначай бросил:

— Ты готова?

— Да, — не оборачиваясь, ответила она.

— Пора, — так же коротко бросил «человек в очках» и вышел следом за начальником штаба.

— Куда? Куда пора? — удивлённо спросил Прохор.

— Обратно, — сказала Стефа.

— Я ничего не понимаю! — В голосе Прохора послышалось беспокойство: — Куда обратно, зачем?

— В тыл к немцам, — просто ответила Стефа. — Надо работать. Каждый должен бить врага чем может: ты самолётом, я — скрипкой.

— Скрипкой… скрипкой, — машинально повторил Прохор. Он схватил её маленькие руки своими огромными тяжёлыми лапищами и крепко-крепко сжал, — Этой самой чудесной скрипкой?

Она молча кивнула. Он ответил ей таким же кивком и выпустил её руки.