Чудеса в Гусляре - [42]

- Что он должен быть в Парыке, это я знаю, а вот где он в самом деле, не знаю.

Полянов сгреб фотографии в кучу.

Я воспользовался передышкой, чтобы убийственно посмотреть на лаборанта Леву. Чего-чего, а такого предательства я от него не ожидал.

У Левы были обалдевшие глаза, и он, по-моему, даже не понял, что я смотрю на него убийственно. Из-под широких ладоней редактора выглядывали уголки фотографий, и по уголкам ни о чем догадаться было нельзя.

- Пленки где? - спросил Полянов у Левы.

- В лаборатории остались.

- Быстро принеси, одна нога здесь, другая там. Как ты мог их оставить?

Дело серьезное, понял я.

Полянов постучал ладонью по отпечаткам, потом поправил массивные очки.

- Так, - сказал он ехидно, - когда вымерли динозавры?

- Что?

- Когда, спрашиваю, динозавры вымерли? Давно? Отвечай, ты же отдел науки.

- В меловом периоде, - сказал я.

- Вот-вот, и я так думаю, - сказал Ник-Ник. - А вот твой Грисман так не думает. Что же теперь делать?

- Знаете что, объясните мне, пожалуйста, - сказал я. - Ведь поймите мое положение…

- А я разве не рассказал? Я-то думал, что вы это на пару с Грисманом придумали, меня, старика, разыграть хотели.

Полянов провел ладонью по столу, и фотографии, прижатые к его поверхности, подъехали ко мне.

- Ты садись, - сказал мне редактор, - в ногах правды нет.

Я правильно сделал, что послушался Ник-Ника и сел раньше, чем взглянул на фотографии. Потому что фотографии были хорошие, качественные, некоторые на контражуре, с достаточной глубиной. Хоть тут же, без ретуши, ставь в номер. Но в номер их поставить было нельзя. Ни один уважающий себя редактор не сделал бы этого. На фотографиях были изображены динозавры. Динозавры в болоте, динозавры на фоне далеких гор, динозавры, лежащие на берегу. Самые обычные динозавры из учебника палеонтологии или из популярного труда «Прошлое Земли».

Я перебирал отпечатки, раскидывал их веером, как колоду карт, даже переворачивал на другую сторону в тщетной надежде увидеть объяснительные подписи на обороте.

- Трюк? - донесся до меня издалека голос Полянова. В голосе звучало искреннее сочувствие. Видно, мое изумление было достаточно очевидным.

- Что трюк? - спросил я. - Это? Это не трюк. Ведь, чтобы снять динозавра, надо иметь динозавра. Хотя бы искусственного, чучело, муляж. А откуда у него в лесу, в болоте чучело динозавра?

- Вот и я думаю, - сказал Полянов.

В дверь ворвался Лева, неся, как ядовитую змею за хвост, развевающуюся пленку.

- Она, - сказал он, - цела и невредима, а то вы сказали, и я заволновался.

За Левой в кабинет вошли Куликов и Галя, наша секретарша. Они встали за моей спиной, и ясно было, что не уйдут, пока тайна не разрешится.

- Ты на меня не того, - шепнул мне Лева, - я не мог, такое дело.

- Ладно, потом поговорим, - сказал я, не в силах оторвать глаз от блестящих глянцевых шей динозавров.

- Ты что ж думаешь, - продолжал между тем Полянов, не глядя на нас. - Ты думаешь, я сейчас вот так и скажу: в номер. Нет, я этого не скажу.

Полянов аккуратно смотал пленку и, оторвав листок перекидного календаря, завернул ее в бумагу. Потом положил во внутренний карман пиджака.

- Николай Николаич, - сказал я. - Голову даю на отсечение, это настоящие снимки. Посмотрите на задний план, и дымка и все тут…

- Что советуешь? - спросил Полянов. И сам ответил: - Нужен специалист.

В кабинет между тем вошли еще человек пять из редакции. Сенсации быстро распространяются в журналистском мире.

- Мошкину позвонить надо, - сказал Сергеев из отдела литературы.

- Только не Мошкину, - ответил я. - Мошкин у Еремина в экспедиции ведал кадрами и хозяйством, а потом брошюру написал. А сам ничего не знает. Лучше самому Еремину. Хотя его сейчас нет в городе. У меня есть домашний телефон Ганковского. Если он здоров, это самый подходящий человек.

- Звони, - сказал Ник-Ник, пододвигая ко мне телефон.

Фотографии Грисмана летали по комнате из рук в руки, и кабинет был наполнен шепотом и шуршанием.

Доцент Ганковский согласился принять нас. Он любезно сообщил свой адрес и предупредил, что лифт может быть испорчен. И вот мы стоим в подъезде дома, где живут ученые из университета, и Полянов расстегнул пиджак, чтобы легче было дышать, когда будет подниматься на десятый этаж.

Мы поднимались быстро.

К десятому этажу сердце мое уже так затолкало легкие, что нечем было дышать. А Полянов шагал и шагал, будто забыл, что в нем сто три килограмма и у него гипертония.

Доцент сам открыл дверь. Видно, ему не было чуждо любопытство.

- Ну что ж… - сказал он, посадив нас в настоящие академические черные кожаные кресла.

Доцент был сух, опален ветрами пустынь и гор. Стены кабинета были заставлены стеллажами, а в промежутках между ними висели таблицы, изображающие белемниты в натуральную величину. На столе под коренным зубом мамонта лежали стопкой исписанные быстрым почерком листы.

- Мы бы вас не беспокоили, товарищ Ганковский, - сказал Ник-Ник. - Мы понимаем вашу загруженность, мы и сами загружены. Ответьте нам, когда вымерли динозавры?

- В конце мелового периода, другими словами, очень давно, - сказал доцент, и я подумал, что ему раз сто в жизни приходилось отвечать на этот вопрос.