Чудеса: Популярная энциклопедия. Том 1 - [17]

Так вот, не присутствуют ли инфразвуки и в ревущем бархане? Почти наверняка можно сказать: в спектре звуков, который рождает движущийся песок, вместе со слышимыми звуками есть и неслышимые. Что касается поющего бархана на реке Или под Алма-Атой, вне связи с инфразвуками, у нас будет подробный разговор в 4-й книге настоящего издания.

В тугайном лесу

Пустыня многолика. Особенно она красива в короткие дни весны. Когда сходит покров снега, вся покрывается сплошным ковром сочных зеленых трав и ярких цветов. Но уже скоро беспощадное солнце пустыни сжигает все яркие краски живой природы, остается постоянный песчаный ландшафт пустынных земель.

Однако не везде. В пустыне есть и леса. Их много, и они особенные. Главное дерево здесь это, пожалуй, саксаул. Невысокие деревца, искореженные ветрами, они не дают тени, у них нет листьев. Зато саксаул — великолепное топливо. Есть среди пустынь Средней Азии и такие удивительные места, как тугаи. Это настоящие лесные дебри, которые по непроходимости могут конкурировать с джунглями тропиков! Перед вами свидетельство одного неискушенного человека, впервые попавшего в тугаи. «Как-то раз, — пишет он, — решил я отыскать Оленью косу, выходящую к берегу Амударьи. Косу назвали Оленьей неспроста, на ней обнаружены следы бухарского оленя, редкого животного, занесенного в Красную книгу. Сначала вдоль обрывистого берега, покрытого тугайным лесом, шла тропинка, а затем затерялась в обвалах земли и густых зарослях тростника. Чтобы облегчить путь, я свернул в сторону и пошел вдоль берега по тугаям… Чем дальше я шел, тем гуще становились заросли, тем труднее стало продвигаться, приходилось искать окольные пути… Незаметно для самого себя я все дальше и дальше уходил от реки, углубляясь в колдовскую чащу леса. Через некоторое время я понял, что зашел слишком далеко. Но возвращаться было и поздно, и невозможно: куда идти? В сплошных зарослях, в густом сплетении ветвей дороги ни назад, ни куда-либо вообще видно не было. Казалось, даже светлое голубое небо, освещенное ярким южным солнцем, вдруг по-осеннему помрачнело. Какая-то тяжесть стала давить на плечи, руки и ноги опутывали щупальцы ветвей и лиан. Приходилось продвигаться в три погибели, невозможно было встать в полный рост и вздохнуть всей грудью, почему-то спирало дыхание.

Я находился в плену тугаев, вырваться из которого было не так-то просто. Со всех четырех сторон, даже с той, откуда только что сделал очередной шаг, стояла прочная стена переплетений стволов и ветвей. Чтобы продвинуться на какие-то несколько сантиметров, приходилось наваливаться на нее всем корпусом, раздирать руками и двигаться в ту сторону, куда это получалось.

Где-то за спиной завыли шакалы, оглушая лес маломузыкальными душещипательными звуками. То тут, то там подавали голоса амударьинские фазаны, пернатые с голосом дьявола и оперением жар-птицы. Заколдованный лес! Вряд ли когда-нибудь сюда ступала нога человека. Да она и не могла сюда ступать, так как ступать было попросту некуда — всюду упругая, густая растительность. Руки и лицо обдирались многочисленными колючками, безжалостно впивающимися в беззащитную кожу…

Я проползал дебри, мокрый от пота. Как велика природа, и как ничтожен человек в ее объятиях! Иногда удавалось выйти на небольшие полянки, где вспыхивали костры местного злака — эриактуса, достигающего высоты в два человеческих роста. Из-под этих костров с шумом взлетали или убегали фазаны. Тут можно было выпрямить спину и отдышаться. Проходили часы. Я двигался, ориентируясь лишь по большему или меньшему количеству света, проходившего через густые ветви. В конце дня мне все же удалось выйти на Оленью косу, но уже совсем с другой стороны. Освобождаясь от чугунной паутины ветвей, я вздохнул полной грудью.

Вот он какой, тугайный лес!»

В тугаях живут крупные животные пустынь — кабаны и манулы. А в песках животный мир представляют, главным образом, мелкие грызуны и пресмыкающиеся. В иных полупустынных местах, как только солнце спускается за горизонт, на каждом шагу встречаешь яркую ящерицу, суслика, а то и змею. В полдневный зной даже эти исконные обитатели пустынь и полупустынь не рискуют показываться на солнце. Жители таких районов рассказывают, что спугнутый со своей лежки где-нибудь в укрытии от солнца заяц-толай, выскочив на раскаленный песок, обжигает свои лапки и кричит от боли.

Найденные в песках

Много времени, сил и знаний требуется ученым-археологам, чтобы обнаружить в песках остатки древних поселений и по ним определить, когда и как жили здесь люди, какой это был народ.

Уже около двух десятилетий советские ученые ведут раскопки древнего городища на юге Каракумов, в предгорьях Копетдага. Обнаруженные здесь остатки города Алтын-депе (Золотой холм) рассказали ученым о древнейшей цивилизации Средней Азии. Она существовала на юге Туркмении 4–6 тысяч лет назад. Теперь Алтын-депе как бы снова появился из небытия.

На холме вокруг, куда только достает глаз, видны строения древнего города. И хотя это мертвый город, по тому, что в нем увидели ученые, можно уже довольно полно восстановить картину жизни его обитателей в древние времена. Об этом рассказывает руководитель археологических раскопок профессор В. М. Массой: