Чудеса и кошмары - [25]

Бедная Аврора! Только она хотела подойти ближе к двери и лазер выстрелил прямо перед ней. Она едва успела отступить назад. Разве она могла теперь пройти к двери? Ей удалось лишь посмотреть сквозь решётку на сад мельком, но прилично отойдя назад. Надежды на то, чтобы пройти к двери, не было никакой. Она уселась на пол на корточки, и снова начала тихо плакать. Она не знала где она. Она не знала, что произошло. Место, в котором она видела для себя какую-то сумрачную надежду было для неё недосягаемо. С самого момента этой идиотской аварии Аврора жутко устала от всего этого. Ей так хотелось вновь привычной обыденности.

— Стыдись, — сказала себе Аврора немного спустя, — такая взрослая девушка (тут она, безусловно, была права) и плачешь! Сейчас же прекрати это! Слышишь?

Но слёзы лились ручьями. По необъяснимой для неё причине воздух в помещении сильно увлажнился и ей стало душно, словно она не в коридоре между двумя дверями, а в тропическом лесу. Влажный воздух достиг лазерный излучатель.

Немного времени спустя раздался небольшой взрыв. Аврора торопливо вытерла глаза и стала ждать. Дверь калитки открылась и оттуда вышел Иван. Он был одет в похожий на одежду охранников костюм, но узоры, переливающиеся электрическими бликами, были расположены на его костюме реже, а в правой его руке большой веер. Он посмотрел на Аврору и тихо пробормотал про себя:

— Ах, боже мой, что мне мерещится! Она, то есть, находится здесь, но если учесть время и я все правильно посчитал с момента той аварии прошло 16 лет, а ей все 24?! Да я просто в яростном сумасшествии, наверняка так! И сказал Авроре вслух.

— Тебе не кажется, что ты немного опоздала?!

Аврора была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью к кому угодно. Когда Иван поравнялся с нею, она робко прошептала:

— Прости меня…

Иван резко развернулся, бросил веер и пиджак на пол, метнулся обратно через дверь и тут же исчез в темноте прекрасного сада. Видимо, была ночь.

Аврора подняла веер и пиджак. В коридоре было жарко и она стала обмахиваться веером.

— Нет, вы только подумайте! — говорила она, — какой сегодня день странный! А вчера все шло как обычно, если сравнить с этим днём. Может это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я была в одежде, будто в больнице, хотя ложилась спать в сорочке. Я это была или не я!? Кажется, уже не совсем я! Но, если это так, то кто же я в таком случае? Все так запутанно…

Аврора принялась перебирать всех своих знакомых девушек, что с ней одного возраста. Вдруг она стала одной из них?

— Во всяком случае, я не Анжела! — сказала она решительно, — у неё щёки более выпуклые и волосы кудрявые, а у меня нет! И уж, конечно, не Анна! Я столько всего знаю, а она совсем ничего. И вообще, она это она, а я это я. Как все непонятно! А ну-ка, проверю, помню ли я то, что я знала или же нет. Значит, так: график спроса и предложения помогает анализировать экономические процессы рынка труда и для этого необходимо показать на нём заработную плату, занятость рабочих и безработицу для анализа — это помогает наглядно увидеть его состояние и проанализировать в дальнейшем уже платежеспособность населения и выяснить степень прочности рынка… Так я до налоговой нагрузки никогда не дойду! Ну ладно, анализ рынка труда это не важно. Попробую глубже прояснить. Если показать сумму заработной платы, которая выплачивается неквалифицированным рабочим, то мы увидим насколько высок или низок уровень жизни населения данного региона… Аврора принялась чертить график в уме… Нет, все не так, все неверно. Должно быть, я превратилась в Анну… Попробую предположить последствия предложения министром труда увеличения минимального размера оплаты труда…

Она сложила руки на коленях, словно была на экзамене, и начала. Но голос её звучал как-то странно, будто кто-то другой хрипло произносил за неё совсем другие слова:

  Вот министр предложил повысить зарплату людям,

  Которые не угодны всем политикам и судьям,

  Любящим себя до предела,

  Вот так вот, такое-вот дело.

  И безразличны бедных людей им терзания

  В результате их крайнего незнания.

  Ведь судьям нужны только деньги,

  Чтоб жёнам купить дорогущие серьги.

  Да и эти судьи министра осудят,

  За то, что хотел бы повысить зарплату он людям.

  А потому министр, трезвея,

  Вышел на улицу, запускать воздушного змея…

— Почему вместо того, чтобы рассуждать, я сочинила стих? Да и смысл совсем не тот, — сказала бедная Аврора, и глаза её снова наполнились слезами, — значит, я все-таки Анна! Придётся мне теперь менять работу. И денег теперь у меня совсем не будет. Зато пахать продавщицей в супермаркете мне придётся в поте лица. Ну что ж, я приняла решение: раз я Анна, останусь здесь навсегда. Пусть попробуют вернуть меня отсюда назад силой! Прыгнут за мной, и, если не разобьются, найдут меня и скажут мне: «Идём, лапушка, с нами!» А я на них лишь брошу взгляд и отвечу им: «Сначала ответьте мне, кем вы меня в данный момент видите! Если меня устроит ваш ответ, то я пойду с вами, а если нет, то останусь здесь, пока не обернусь каким-нибудь другим человеком!»