Чудеса Антихриста - [75]

Донна Микаэла тоже спрашивала себя: «Забыл ли Фалько Фалькне свои слова, или он выжидает время и хочет нанести удар, когда это будет чувствительнее всего?»

И все жители Диаманте думали то же самое:

«Когда же разразится гнев Этны на железную дорогу? Когда же Монджибелло поглотить ее в своем извержении? Когда решит разрушить ее могущественный Фалько Фальконе?»

И все это время все только и заняты разговорами о Фалько Фальконе и о том, что он предпримет, особенно же это заботило рабочих, работавших под началом синьора Альфредо.

Рассказывали, что как раз против церкви Сан-Паскале, на голой отвесной скале стоит маленький домик, такой узкий и высокий, что он похож на дымовую трубу, сохранившуюся на пожарище. Он такой узкий, что лестницы не могут поместиться внутри и идут с наружной стороны. Тут и там по стенам лепились как гнезда балкончики и разные пристройки.

В этом доме родился Фалько Фальконе. Родители его были бедные рабочие. Но в этой-то бедной хижине и научился Фальконе своему высокомерию.

Его мать была несчастная женщина, потому что в первые годы брака она имела только дочерей. Ее муж и все соседи презирали ее за это.

Единственной мечтой этой женщины стало рождение сына. Когда она ждала пятого ребенка, она каждый день сыпала соль на порог и сидела у дверей, высматривая, кто пройдет первый: мужчина или женщина? Родится ли у нее сын или дочь?

Целыми днями сидела она и считала. Она считала буквы в имени мужа и своем, потом складывала и делила их. Если выходило четное число — она радовалась: это означало, что родится сын. А на следующий день она снова принималась считать.

— Может быть я ошиблась вчера, — говорила она.

Когда же Фалько родился, то мать его окружили таким почетом, что уже за одно это она полюбила его больше других детей. Когда отец, вернувшись домой, узнал, что у него родился сын, о снял шляпу и низко поклонился.

Над дверями дома повесили шляпу, как почетный знак. Воду, в которой купали ребенка, вылили за порог и дали ей течь по улице. Когда Фалько понесли в церковь, его положили на правую руку крестной матери, а соседки, приходившие навестить его мать, низко кланялись ребенку, спавшему в колыбели.

Он был крупнее и сильнее, чем другие дети его возраста. Он родился с жесткими волосами, а восьми дней у него появился уже первый зуб. А когда мать прикладывала его к груди, он начинал так сильно сосать, что она смеялась и говорила:

— Уж не родила ли я героя!

Она ожидала от Фалько великих дел и этим внушала ему высокомерие. Но разве можно было чего-нибудь ждать от него? Фалько не мог даже выучиться читать. Мать взяла книгу и начала учить его буквам. Она показывала ему А и говорила, что оно похоже на большую шляпу, В — похоже на очки, а С — на змею. Это он понимал. Но потом мать сказала:

— Если ты возьмешь очки и большую шляпу, то это будет «Ва». Этого он не мог понять. Он рассердился и побил мать. И тогда она оставила его в покое.

— Из тебя все равно выйдет великий человек, — сказала она.

В детстве и юности Фалько был ленивый и злой. Ребенком он не любил играть, а юношей никогда не танцевал. И у него не было возлюбленной. Он охотно ходил только туда, где можно было ожидать ссоры и драки.

У Фалько было два брата, они были люди обыкновенные и ценили их гораздо больше, чем его. Фалько чувствовал себя оскорбленным преимуществом своих братьев, но он был слишком горд, чтобы это показать. Да и мать всегда была на его стороне. После смерти отца она сажала его на почетное место за столом и не позволяла задевать его.

— Мой старший сын важнее вас всех здесь, — говорила она.

Вспоминая случаи из его жизни, все говорили, что Фалько высокомерен. Он поставил себе за честь разрушить железную дорогу.

И как только начали этого бояться, вспомнили про него и другие истории.

Целых тридцать лет Фалько прожил так, как и другой рабочий люд на Этне. По понедельникам он вместе с братьями отправлялся работать в поля. Он забирал в мешок хлеба на целую неделю, а суп варил себе из бобов и риса, как и все другие. И он радовался, когда по субботам возвращался домой и находил там приготовленные макароны и вино и постель с мягкими подушками.

Это было в один из субботних вечеров. Фалько с братьями возвращались домой, и по обыкновению шел несколько в отдалении от них — у него была неповоротливая и медленная походка. Но, когда братья вошли в дом, стол не был накрыт, постели не приготовлены, и на пороге лежал толстый слой пыли. Уж не вымерли ли все дома? Тут они увидали, что мать их сидит на полу в темном углу. Волосы ее были растрепаны, и она водила пальцами по земле.

— Что случилось? — спросили братья.

Она не подняла головы и произнесла, словно разговаривая с землей:

— Мы разорены, мы нищие!

— У нас хотят отнять дом? — воскликнули братья.

— У нас отнимают хлеб и честь!

И она рассказала:

— Ваша старшая сестра служила у булочника Гаспаро. Это было очень хорошее место. Синьор Гаспаро отдавал Пепе весь хлеб, какой оставался по вечерам после продажи, и она приносила его мне домой. Его было так много, что хватало на нас всех. Я так радовалась, что Пена поступила на место. Теперь мне не надо заботиться на старости лет, думала я. Но в понедельник Пена в слезах вернулась домой. Синьора Гаспаро прогнала ее.