Чудеса Антихриста - [2]

Все это видела сибилла; но она ничего не знала о том, что происходит сзади нее на горе. Она не знала, что там воздвигли алтарь, зажгли уголь, воскурили фимиам и что цезарь вынул из клетки голубя, чтобы принести его в жертву. Но руки его так ослабли, что он не мог удержать птицы. Голубь вырвался одним взмахом крыльев и исчез в ночном мраке.

Когда это случилось, спутники цезаря недоверчиво взглянули на старую сибиллу. Они думали, что она причинила это несчастье.

Они не знали, что, сибилле все еще казалось, что она стоит у костра пастухов и прислушивается к легким звукам, нарушающим мертвую тишину ночи. Она долго вслушивалась, прежде чем заметила, что они поднимаются не с земли, но доносятся из облаков. Наконец, она подняла голову и увидала светлые, сверкающие существа, проносящиеся во мраке. Это были маленькие группы ангелов, которые пели радостными голосами и, словно ища чего-то, носились взад и вперед над огромной равниной.

Как раз в эту минуту, когда сибилла прислушивалась к пению ангелов, цезарь готовился принести новую жертву. Он омыл руки, очистил алтарь и велел подать себе второго голубя. Но, как ни старался он держать его крепче, стройное тело скользнуло из его рук, и птица исчезла в непроницаемой ночи.

Цезаря охватил ужас. Оп пал ниц перед пустым алтарем и молил своего гения. Он просил дать ему силу избегнуть несчастья, которое, по-видимому, возвещала эта ночь.

Но и этого тоже не слыхала сибилла. Она всей душой вслушивалась в пение ангелов, которое становилось все громче. Наконец, оно стало так могуче, что разбудило пастухов. Они приподнялись на локтях и смотрели на блестящие толпы серебристо-белых ангелов, которые проносились во мраке длинными, колеблющимися рядами, подобно перелетным птицам. У одних в руках были лютни и скрипки, у других — цитры и арфы, и их пение было радостно, как детский смех, и беззаботно, как пенье жаворонка. Когда пастухи увидали все это, они пошли в горный городок, из которого они были родом, чтобы рассказать там о чуде.

Они с трудом поднимались по узкой извилистой тропинке, и старая сибилла шла за ними. Вдруг высоко на горе стало светло. Большая яркая звезда горела над горой, и город на вершине ее сверкал как серебро в лучах звезды. Все ангелы с радостными криками спешили туда, и пастухи ускорили свои шаги и почти бежали. Подойдя к городу, они увидали, что ангелы окружили низкий сарай близ городских ворот. Это было жалкое строение с соломенной крышей, и холодная скала заменяла его заднюю стену. Как раз над ним светила звезда, и сюда слетались ангелы. Одни опускались на крышу или на отвесную, скалу позади дома, другие, трепеща крыльями, реяли вокруг. И высоко-высоко в воздухе было светло от их сверкающих крыльев.

В то мгновенье, как звезда воссияла над горой, проснулась вся природа, и люди, собравшиеся на вершине Капитолия, тоже ощутили это. Они почувствовали дуновение свежего, но мягкого ветра, нежное благоухание разлилось вокруг, листья на деревьях шелестели, слышно было течениѳ Тибра, звезды засияли, и месяц вдруг поднялся высоко на небе и осветил землю. С облаков слетели вниз два голубя и опустились на плечи цезаря.

Когда совершилось это чудо, Август поднялся в гордой радости; но его друзья и рабы бросились ниц. Ave, Caesar! — восклицали они, — боги ответили тебе! Ты — божество, которому будут поклоняться на вершине Капитолия!

И люди, охваченные восторгом, так громко славили цезаря, что это услыхала и старая сибилла. Это пробудило ее от ее духовного видения. Она покинула свое место на отвесе скалы и подошла к людям. Казалось, что темное облако поднялось из глубокой бездны и окутало вершину горы. Она была ужасна своей древностью. Растрепанные волосы жидкими прядями висели вокруг ее головы, сухожилия утолщились, а потемневшая кожа покрывала ее тело, как древесная кора, морщина к морщине.

Но властно и внушительно подошла она к цезарю. Одной рукой она схватила его за руку, а другой указала ему на далекий восток.

— Смотри! — приказала она. Цезарь поднял свой взор и взглянул. Все исчезло перед его глазами, и взоры его проникли до отдаленнейшей местности востока. И он увидал жалкое строение у отвесной скалы и у открытых дверей несколько коленопреклоненных пастухов. Внутри он увидел молодую мать, стоявшую на коленях пред младенцем, который лежал на полу на связке соломы.

И длинные костлявые пальцы сибиллы указали ему на этого бедного младенца.

— Ave, Caesar! — язвительным смехом произнесла сибилла. — Вот Бог, которому будут поклоняться на вершине Капитолия.

Август отступил от нее, как от безумной. Но сибиллу охватил великий дух пророчества, ее угасшие глаза засверкали, руки поднялись к небу, голос изменился, словно он был не ее, и стал таким звучным и сильным, что его можно бы было слышать во всем мире. И она произнесла слова, которые она как бы читала среди звезд:

— На высотах Капитолия будут поклоняться обновителю мира, Христу или Антихристу, но не смертному человеку.

Произнеся это, она прошла между расступившимися в ужасе людьми, медленно сошла с горы и исчезла.

Август на следующий же день строго-настрого запретил народу воздвигать храм на вершине Капитолия.