Чудес не бывает - [29]

Оле серьезно посмотрела на нас.

–Этот мог, - сказала она задумчиво и грустно. - Ушел?

Я тоже встал и спрятал руки в рукава, чтобы не пугать девушек.

–Унесли! - радостно сообщила Линда. - Я его подстрелила!

–Хм, - покачала принцесса головой, выбираясь из окружения стрел. - Хоть и грешно так говорить, но я была бы счастлива узнать, что на этой битве его земной путь закончился. Он мне никогда не нравился.

–Испугался, что мы донесем на него королю, - предположила черноглазка, - и решил убрать свидетелей.

–Ну-ну. - Я был немного зол. - Идемте-ка отсюда, пока они не вернулись.

Перед тем как выйти из леса на открытое пространство Холма, мы вернули себе невидимость. Я шел, сжав зубы и считая шаги: это помогало отвлечься от дикой боли, уменьшить которую не могли все защиты.

Когда мы начали перелезать через стену, я чуть было не взвыл, так как, забывшись на мгновение, схватился за стену руками. Мирэне, за что!

Чтобы сдержаться, я прикусил губу. Помогая себе левитацией, украдкой слизнул капельку крови, пока девушки не заметили.

Принцессе, впрочем, тоже приходилось, похоже, не сладко: она иногда дергала головой, словно бы пытаясь прижать пострадавшее ухо к плечу.

Мы расстались у дверей, они пошли к себе в башню, а я, толкнув какого-то первокурсника, кинулся в свою келью, отметив краем глаза, что он при взгляде на меня в испуге схватился за висящий на шее талисман.

Как только дверь за мной с грохотом закрылась, я поставил защиту на всю комнату, кинулся на траву и закричал.

Когда я прокричался, сняв напряжение, я смог осмотреть руки. Ладони были изъедены ядом, как кислотой, от кожи остались одни воспоминания. Такое я видел впервые.

Постанывая, я баюкал больные конечности и пытался соображать. Я не врач, лечить не умею. Но если этому срочно не помочь, то как бы они не отвалились, бедные кисти! К лекарю идти нельзя, потому что я не могу рассказать, где и как я получил такие повреждения. К деду, что ли, пойти?

Вздохнув, я вновь спрятал руки в рукава и поплелся в Школу. По телу разливалась слабость, перед глазами плыло. Яд попал в кровь и начинает действовать? Стоило бы поторопиться, но сил не осталось, я и так с трудом шел, а прикосновения грубой ткани мантии к коже, местами изъеденной до мяса, делали боль почти невыносимой.

На лестнице сознание чуть было не оставило меня, пришлось постоять и подождать, когда перед глазами хоть немного прояснится. Этажом выше это повторилось, я даже засомневался, что вообще доберусь до кабинета ректора. Но мысль, что меня найдут, и мне придется объясняться, придала мне сил двигаться дальше.

Перед нужной дверью я на секунду остановился в замешательстве: тут, где полно народу, запретной магией дверь открывать нельзя, заметят. Но тут же сообразил и постучал локтем.

Дверь раскрылась сама. Арбин сидел перед камином в своем любимом кресле вполоборота к входу. Кажется, он один, кинул я внутрь осторожный взгляд. Какая-то упрямая слеза все же нашла дорогу из левого глаза, однако голос мой был тверд.

–Дед, - сказал я, - мне нужна твоя помощь.

Сквозь все стены защит я уловил справа всплеск немного изумления. За дверью стоял Эмир, и лицо у него было точно такое, какое, видимо, представлял в свое время Арбин.

–Проходи, садись, - пригласил дед, а сам сделал знак сыну, чтобы он вышел. Но Высший Маг остался стоять, только закрыл за мной дверь. Наверное, хорошо, что я его не видел.

Сдерживаясь уже разве что чудом, я сел в кресло напротив деда и, чтобы Эмир не видел, стал осторожно вытаскивать из рукавов больные руки.

Дед резко наклонился вперед и разве что не позеленел. Кажется, он тоже впервые видел подобное.

Руки и впрямь выглядели омерзительно. Ткань кое-где прилипла, и пришлось оторвать ее с остатками кожи. Слезы уже текли сами, сколько я ни кусал губы.

Я перевернул кисти ладонями вверх и показал деду.

–Боже мой! - ахнул Арбин. Он вскочил и прошел в дальний угол. - Быстро скажи мне, что это такое, - кинул он на ходу.

–Не знаю, - хотел ответить я, но тут рядом со мной появился отец. Он опустился на край дедова кресла, его уже не бесстрастное, а удивленное лицо на миг расслабилось.

В тот же миг он сморщился. Схватившись за голову рукой, он хрипло приказал:

–Разблокируй хотя бы кисти.

Я, насколько смог сосредоточиться, снял часть защиты.

Сильно массируя ладонью левый висок, бровь, часть лба, как будто голова у него вдруг резко разболелась, Эмир закрыл глаза. Я почти ощутил пальцами его прикосновение, хотя он не тронул меня.

–Змея, - пробормотал он, одной рукой держась за голову, другой вцепившись в подлокотник, слегка наклонившись вперед, закрытыми глазами уставившись на мои ладони. - Яд, что-то очень редкое… экзотическое, из пустынных гадюк… каратаку!

Дед выругался.

–Попал в кровь?

–Да.

–Ччерт, - сказал Арбин прямо надо мной. -- Как, однако, тебя крючит, - с некоторым удовлетворением добавил он, и я не понял, кого из нас он имел в виду.

Он шикнул на чайные приборы, и те брызнули с чайного столика в разные стороны. Тогда дед быстро разложил на освободившемся месте какие-то пузырьки и бинты.

–Держи яд, - приказал Арбин сыну, принимаясь колдовать над своими снадобьями.