Чудаки и дороги - [56]

С утра я начал направо и налево раздавать ценные указания:

— Николай, Иван! Со своими тройками идёте вдоль стены, ищете место, где можно подняться. Заодно ищете странное. Иван — на запад, Николай — на восток. Степан и Борис — их, соответственно, прикрываете, держитесь в пределах прямой видимости, себя не обнаруживаете. Матвей — охраняете лагерь, готовите жратву и всё такое.

Матвеевская тройка — это те, у которых непреодолимый страх высоты, есть такие люди, и ничего странного в этом нет. Человек, вообще-то не горное животное, а равнинное или лесное. Так что пусть сидят на поверхности и занимаются хозработами.

Пока разведчики ходят и ищут странное, напился из ручейка. Ну просто боржоми какой-то, или нарзан, сходу не поймёшь. Тут надо будет потом курорт устроить, типа КМВ. Заварил кофе и начал смотреть в бескрайнее синее Небо. Вообще-то, пацаны у меня молодцы.

К обеду примчался один из гонцов тройки Николая. Запыхавшийся, в вытаращенными глазами:

— Магеллан Атын! Мы нашли странное!

— Успокойся, пообедай, а потом всё медленно расскажешь.

Пацан приступил к еде, но продолжал рассказывать:

— Там, в ущелье странное железо. Белое, много. Николай послал за тобой.

— Хорошо. Матвей! Выдай парням горячую еду с собой.

Мы выдвинулись к месту, где находилось «странное». Километров пять, не больше. У небольшого пригорка нас ждал Николай.

— Ну, показывай, что вы нашли.

Парни повели меня вдоль небольшого распадка, ближе к рощице корявых деревьев. Я сразу заценил диспозицию: просека, заросшая мелким кустарником, была прорублена в сторону плато. По ходу движения я уже увидел обломки металла, там и сям торчащие из земли и камней. Поднял один кусок. Похоже на дюраль, тронутый белёсыми разводами коррозии. Наконец дошли до того, что я бы классифицировал как часть фюзеляжа с двигателями, причём вся эта шняга зарылась в грунт по самые помидоры. Я даже где-то, по большому счёту, совсем не удивлён. Как-то уже ожидал нечто подобное, свыкся с мыслью, что высокотехнологические разумные здесь были, и следы, соответственно, тоже должны были найтись. На равнине-то, небось, всё по крестьянским хозяйствам растащили, а вот тут сохранилось.

Ничего реконструировать по таким обломкам нельзя — прошло слишком много времени. Куда же ты летел, сокол ясный? Я провёл взглядом по прямой, туда, куда направлялся самолёт и увидел на гранитном обрыве два закопчённых пятна. Похоже, пульнул ракетами, аппарат-то, но промахнулся. В общем, следовало понимать это так, что там, наверху, именно то, что нам нужно. Я сказал:

— Всем спасибо за находку. Место подъёма нашли?

— Нет, здесь слишком неудобные места, — ответил мне Николай, — а что это, Магеллан?

Пришлось объяснить понятным языком:

— Эхо войны. Айыы летел на воздушной повозке, чтобы убить абаасы. Но не долетел. Ладно, идём в лагерь. Может вторая группа что доброе скажет.

Пацаны переосмысливали увиденное. Одно дело, слушать сказания, а другое — увидеть воочию, что за ужас эти древние богатыри, летающие на таких вот железных тележках. Да ещё и по небу.

Добрались до лагеря. Вторая группа пока ничего не сказала. Дня два шалались мы по периметру стенки, прикидывали и так и сяк, как же с минимальными сложностями взобраться наверх. Наконец нашли место, просто идеально подходящее для восхождения. Ну что ж… Пока перистые, высокие облака догорали цветами заката, мы успели поужинать. Я дал команду выставить караулы и спать.

С утра мы двинулись вперёд и вверх. Вместе с моим организмом, к тому времени уже измученным нарзаном, на плато полезли обер-сержант и тройка Николая, как самая подготовленная. Скажу прямо, на шестидесятиметровую высоту мы корячились почти до обеда. Вылезли, отдышались. Я осмотрелся. Плато оказалось в длину километров двадцать, то есть, чуть ли не до горизонта, и кончалось конкретными скалами, куда нам, видимо хода нет. Ну что ж, теперь осталось найти то, что летел бомбить тот самолёт. В какую-то трещину вставили шест с белой тряпкой, чтоб снизу не было видно, а для нас он станет ориентиром, когда возвращаться будем.

Почвы под ногами у нас не было, была просто каменная плита в редкими клочками травы. Так что мы даже и не спотыкались, когда шли. Вскорости начали появляться следы цивилизации, а именно, ошмётки сильно ржавой колючей проволоки. Не думаю, что местный отец Кабани понимался на такую верхотуру, чтобы огораживать пастбище.

Мы тащились по этой бесплодной равнине часа полтора, пока не появились иные следы цивилизации, и они мне сильно не понравились. Я обернулся к своим парням и сказал:

— А вот теперь, удальцы, быстро ноги в руки, разворачивайтесь и уходите вниз.

Возмущению удальцов не было предела, это просто было написано на их лицах двадцать первым кеглем. Но дисциплина взяла своё.

— Разреши обратиться, товарищ Магеллан!

— Разрешаю.

— Зачем так быстро вниз? Почему нельзя смотреть, куда айыы летел, кого убивать хотел? И кто его убил?

Сквозь трещины в остекленелой проплешине пробивались ростки чахлой травы. Иногда встречались кляксы вплавленного в почву металла. Понятно, что если это и был тактический ядерный удар, то всякая радиация уже выветрилась, но бережёного бог бережёт. Дозиметра у меня нет, но я — то взрослый и обработанный живой водой, а у пацанов вся жизнь впереди.