Чучхе - [57]

То ли в силу возраста, то ли по-государственному заботясь о будущем, Сачков вообще старался не упускать молодежь из-под заботливой своей опеки. Более того, в отличие от приземленных коллег (в гробу видавших любые идеологические и уж тем более культурные материи — нахрапистых и туповатых «чекистов», которым в голову бы не пришло отвлекаться на такую байду от сосредоточенного, потогонного, хрипло-пыхтящего раздела нефтянки), продвинутый г-н замглавы изволили лично заботиться о духовном здоровье русской культуры. Один из еще предшествовавших «Нашему делу» его молодежных големчиков затеял несколько судебных процессов против нравственных разложенцев из числа модных прозаиков, а сам ИВ как-то в директивном порядке созвал к себе всех более-менее востребованных русских «рокеров» и, открыто поинтересовавшись, не может ли он помочь им в решении каких-нибудь проблем, намекнул, что в нынешние непростые времена первейшим долгом всякого рокера является удержание морально нестойкого поколения вдали от вредных антигосударственных веяний. Разбухшие и обдрябшие авторы перестроечных гимнов синхронно с засахаренными звездами рокопопса понимающе кивали.

Впрочем, что до нефтянки, то и тут Дима Эс по-любому выходил хозяином. В конце концов, он был председателем совета директоров госкомпании «Росуглеводород», на базе которой завершалось сколачивание государственной нефтяной монополии. Все было окончательно «схвачено», когда на незатейливо, в фирменном сачковском стиле, сфальсифицированном аукционе подставная компания купила главную нефтедобывающую «дочку» разваливаемого «ЛУКАСа» — потом эта фальшивая фирма, разумеется, не смогла расплатиться, и «дочка» отошла государству, то есть Диме.

Никто не сомневался, что Сачков, бывший протеже Загоровского, много лет проработавший в его империи, для того, собственно, и затеял процесс над экс-патроном. Если чему и удивлялись, то лишь дотошности и упорству, с каким и так полностью «опущенного» Загоровского продолжали показательно гнобить, даже уже давным-давно растащив его бизнес, — когдатошний миллиардер и меценат не просто чалился на общих основаниях в строгом режиме промороженного Забайкалья, но регулярно под надуманными предлогами был помещаем в ШИЗО: чтоб даже формального права не было у него, гада, на условно-досрочное…

10

В свое время Настя сказала мне, где в Сети можно найти кое-что сохранившееся из северинских «живых дневников». По ее словам, жанр этот и увлекающихся им покойник презирал (как и любое сетевое самовыражение), но в конце концов был вынужден прибегнуть к нему — за хроническим отсутствием возможности печататься и вообще публично высказываться. Так вот, среди прочего я нашел там такое воспоминание:

«…Лет пять назад была смешная история. Познакомился я — случайно фактически — с любопытным одним персонажем. Молодой (тридцатник) волк бизнеса. Очень большого бизнеса. Сырьевого. При этом — умный, никак не жлоб, наоборот, вполне интеллигентского вида и образа мыслей. В общении демократичен и обаятелен. И активно занимается благотворительностью.

Причем не показушной, для пиара и увиливания от выплаты налогов — нет, у его Великого Нефтяного Шефа имелась целая, понимаете ли, стратегия по поддержанию в этой стране всего талантливого и незаурядного. Поощрять независимый интеллект — дабы в перспективе сделать Россию цивилизованной, либеральной и свободомыслящей; что-то в этом роде… А мой неожиданный знакомец, Вадим, претворял, значит, оную стратегию в жизнь. Он у Шефа, как я мог догадаться, был вроде доверенного лица, куратора просветительских проектов.

Уж не знаю, чего меня этот Вадим выделил — но получился у нас с ним забавнейший разговор. Во мне он, кажется, видел как раз таки объект приложения усилий. Подозреваю, что я представлялся ему неким тропическим фруктом, ананасом, неведомо как произросшим посредь расейской тайги — и срочно нуждающимся в заботе: дабы не змэрз. Ты, говорит, так не похож на большинство своих сверстников: ты гораздо больше можешь и, главное, хочешь (пардон, цитата). Это, спрашивает, тебя скорее вдохновляет — или скорее парит? Ведь нелегко же, наверное, тебе с твоими амбициями в нашем общем болоте?..

Что я ему тогда ответил? Что я не выбирал — ни каким мне урождаться, ни где это делать. А соответственно, бесполезно это оценивать. Налицо исходные данные задачи — и чем сложнее тебе в имеющихся условиях остаться собой, тем большего ты стоишь, если остаешься. И поэтому вопрос о том, нуждаюсь ли я в вашей, добрые господа, помощи, бессмыслен.

Нет, не в гордости дело и за намерение искреннее спасибо — но ведь вы рассуждаете с точки зрения целесообразности. Пусть даже и благородной, культуртрегерской. Вот перед нами генератор, скажем, культурного продукта. Ему плохо, надо его подогреть — иначе не будет от него того продукта, который так полезен больной стране витамином под названием „независимое мышление“. Вы рассуждаете, будто цель — этот продукт. (Или — витамин. Или даже — выздоровление страны…)

Но это ведь не так. Не совсем так. Продукт в данном раскладе — как раз средство. А цель — извините, индивидуальное сохранение лица. Что продуктивности не вполне синонимично, а выживанию зачастую противоположно. И о целесообразности тут рассуждать бессмысленно… (Что же до страны, то сильно сомневаюсь, что даже вы со своим немереным баблом способны повлиять на ее стремный метаболизм.)