Чубайс против Путина. Чем заменить «вертикаль власти» - [54]

Чтобы как-то повысить свою легитимность, власть ведет разноуровневую игру. В экономике, как и в сфере госуправления, она непрерывно проводит «реформы». При этом почти все, что происходит в народном хозяйстве – это восстановление потерь вызванных предыдущими властными начинаниями и последующее проваливание в новые «успешные начинания». Захват власти большевиками в 17-ом году привел к разрушению промышленности, только к 1929 году по уровню ВВП СССР вышел на российские показатели 1914 года. Гайдаровские преобразования разрушили экономику сильнее, чем Гражданская война. Спустя четверть века, в 2013 году по уровню ВВП мы так и не вышли на советские показатели 1990 года! Другой типичный пример – реформа РАО ЕЭС, которая привела к росту стоимости электроэнергии в 12 раз. Коэффициент использования установленных мощностей упал на треть и теперь в стране вводится квотирование потребления электричества.

Важная сфера властной игры – идеологическая. В СМИ не прекращается дискуссия, имеющая ряд специфических характеристик. Во-первых, все у нас происходящее описывается в двух системах отношений – либо просоветской, либо прозападной. Иначе говоря, решение российских проблем предлагается либо как продолжение советского маршрута, либо как копирование Запада. Преемство с исторической Россией, реформирование и продолжение российских правил и норм в общественный дискурс включать запрещено.

Еще несколько отличительных особенности постсоветской дискуссии состоит в следующем. Сегодняшние, завтрашние и даже стратегические вопросы у нас, как правило, не обсуждаются. Планы правящей партии – не предмет общественного обсуждения, не москвичам решать расширять или не расширять Москву… А вот самые узловые, фундаментальные принципы – это, напротив, тема повторяющихся дискуссий. Сталин – опасный преступник или великий менеджер, 70 советских лет – главное наше достижение или цивилизационный провал, геополитическая катастрофа – распад СССР или падение Российской империи – такие вопросы предмет незатухающей полемики.

Но поскольку часть общества, не смотря на разгром образования и гуманитарной науки, вполне осознает смысл происходящего, не забывает о том, что было сказано прежде и настаивает на сведении счетов с большевизмом, режим вынужден дать недовольным возможность наговориться и выпустить пар. Номенклатурное самосохранение достигается через создание специфической постсоветской «машины уничтожения исторического опыта». Суть «устройства» состоит в том, что происходящее обсуждение не позволено завершать, в дискуссии нельзя ставить точку. Всякое нормальное обсуждение имеет целью получение какого-то результата, наши западные соседи пришли к выводу, что фашизм – это зло, что Холокост действительно имел место, что голодомор в Украине был… А вот опыт 95 лет народного сопротивления нынешние власти преобразуют в выпускание пара!

Подобное положение вещей делает политическую ситуацию неустойчивой, для власти – этот компромисс вынужденный и нежелательный. Поэтому в самое последнее время в поведении правителей наметились признаки, указывающие на их стремление вернуться к предыдущим этапам российско-большевицкой «полемики». В стране опять заговорили о политической психиатрии, участники разрешенных протестных митингов попадают в заключение, остановлена реабилитация жертв советских репрессий, начались реальные шаги по возвращению памятника Дзержинскому. Усиливается цензура в СМИ и интернете. Налицо драматическое языковое преемство: большевики расправлялись с контрреволюционерами, потом – с врагами народа, еще позже – с антисоветчиками, затем с диссидентами… В годы перестройки маргиналами объявляли гражданских активистов – «неформалов». Ну а на нынешнем этапе всенародное счастье не наступает из-за «экстремистов всех мастей» и «иностранных агентов». Причем гражданам объясняют, что «политзаключенных в России нет» или, в переводе на русский – политзеки есть, но признавать это нельзя и говорить об этом не положено… Отдельно можно остановиться на не гаснущих сполохах горячей гражданской войны и проблеме терроризма, но эта тема для другого статьи.

Подведем итоги. Россия все еще не преодолела историческую Катастрофу большевизма. По масштабам потерь она сравнима лишь с монгольским игом. За 95 лет территория нашего государства уменьшились на треть (с 22,4 млн. кв. км. – до 17,1 млн. кв. км.). К 2000-ому году по прогнозам Д. И. Менделеева население России должно было составить 593 млн. человек, сегодня нас 143 миллиона, советчина стоила нам 450 миллионов жизней. Продолжается угасание национального самосознания, слова А. И. Солженицына о том, что «ХХ век Россия проиграла», что «Советский Союз соотносится с исторической Россией как убийца с убитым» многими не услышаны и не поняты. Показателем глубины духовного кризиса являются повторяющиеся в СМИ призывы освободиться от собственных территорий – сибирских, северных, кавказских. Т. е. речь идет не о решении проблем, не о смене механизма управления, не о десоветизации страны, а о сохранении деструктивной госсистемы, но на меньшей территории… Само восприятие исторической России как Родины, русского языка – как родного, русской истории – как великой истории великого народа – вытесняет «западнизм» и «совок».