Чтобы здоровье наладилось и желание сбылось. Вам помогут святые Серафим и Феогност Вернинские - [5]

Протоиерей Михаил Омелюстый рассказывал, как в 1919 году незнакомая мусульманская семья спрятала его от гнавшегося за священником красноармейского патруля. Спасая «русского муллу», эти люди рисковали собственными жизнями. И это лишь один из множества примеров взаимопомощи мусульман и православных в годину гонений. В Центральной Азии мусульмане и православные пережили общую трагическую историю преследований за веру. Одна и та же группа чекистов «брала» священника, а затем шла арестовывать имама или шейха. Одни и те же богоборцы жгли мечети и взрывали храмы. Одни и те же воинствующие безбожники крушили святые иконы в жилищах православных, а в дни Рамадана (поста) вламывались в дома мусульман и насильно запихивали людям в рот пищу, заставляя их нарушить пост.

Митрополит Бишкекский и Среднеазиатский Владимир (Иким)

Земля потомков патриарха Тюрков. — Русская Православная Церковь, Издательство Московской Патриархии, 2002.

* * *

Еще более усугубило эту разруху появление 1918 году движения басмачей. Православные в Средней Азии теперь преследовались — жестоко преследовались — как басмачами, так и красноармейцами. Выступая за мир и взаимопонимание, они оказались между двух огней, среди обезумевших от крови и жажды власти безумцев.

Сейчас уже мало кто помнит, что советская власть боролась с басмачами вплоть до 1938 года. И большая часть Средней Азии многие годы изнывала под игом басмачества. А поскольку само понятие «басма чество» произошло от тюркского «басмак» — то есть совершать налет, нападать, набегать, — то воевать с представителями такого партизанского движения, состоящего из местного населения, было очень трудно.

При этом поначалу басмачи не делали различий между красноармейцами и православными служителями. Они жестоко убивали тех и других. Не хочется перечислять в этой книге тысячи и тысячи случаев того, как захваченных пленных сначала сажали на кол, потом отрезали голову и оставляли так тела жертв на долгие месяцы.

Борьба сопровождалась жестокими расправами с обеих сторон. Не жалели никого, даже детей.

Бии (главы и вожди среднеазиатских родов, семей, кланов), возглавлявшие многие басмаческие отряды, жестоко расправлялись со своими бывшими батраками и сочувствующими советской власти. Но особенно тяжело было при басмчах православным из-за своей веры. Излюбленным методом пыток у басмачей было дробление костей и суставов еще живого человека. Также не гнушались они закапывать человека заживо, оставляя только голову его на поверхности — медленная и мучительная смерть.

Очень часто люди разных национальностей попросту пряталаись в православных храмах от басамчей. И это спасало их, потому что басмачи зачастую боялись заходить туда, называя храмы «русскими мечетями».

Но так было далеко не всегда. Некоторые басмаческие отряды не гнушались совершать налеты на монастыри и подвергать их разграблению. При этом они не жалели никого: ни стариков, ни женщин, ни детей, прятавшихся там, ни самих монахов. Правда, к середине 20-х годов, в связи с упадком (а фактически, массовым уничтожением большевиками православных служителей) церкви в Средней Азии, басмачи перестали грабить оставшиеся монастыри и убивать монахов — не из милосердия. Просто потому, что грабить и убивать к тому времени было уже практически некого.

* * *

Во времена Гражданской войны православные священники служили Господу в обстановке всеобщей человеческой подозрительности, социальной нетерпимости и классовой ненависти. Многие из них погибали, пытаясь отстоять христианское учение, но оставшиеся продолжали помогать всем попавшим в беду людям, невзирая на их национальность и вероисповедание.

Одним из проявлений «красного террора» были жесточайшие подавления крестьянских выступлений. Так на разгром Беловодского, Тюпского, Таласского и Нарынского «мятежей» были брошены так называемые «бригады интернационалистов» с Закаспийского фронта. Они состояли из иностранных солдат, плененных во время Первой мировой войны и вступивших в большевистские ряды, а также из местных полууголовных элементов. На Закаспийском фронте их называли «палачами», т. к. они зарекомендовали себя как сторонники кровавого беспредела против туркменских повстанцев.

Перед лицом свирепых гонений большинство туркестанского духовенства хранило верность своему священному долгу. В церковных документах тех лет отмечалось, что вакансии священнослужителей «заполняются своевременно». То есть на место убиенных бесстрашно становились новые пастыри.

В этом бурлящем котле, в кровавой бойне отстаивали свою правду царские войска и красные комиссары, националисты всех мастей и партизанские отряды кочевников, восставшие против угнетения крестьяне и борющиеся за власть бии…

Противостоять и примирить их пытались мусульманские муллы и православные священники, но в большинстве случаев безуспешно. Слишком высок был накал гражданской войны, слишком много интересов — властных, политических, имущественных, религиозных смешалось в одном костре.

И именно в это время вместе со своими братьями по вере выполняли свой подвижнический долг православные священники Серафим и Феогност.