«Чтоб они, суки, знали» - [4]
— Что вы хотите увидеть в архиве Шаламова? — спросила Наталья Борисовна Волкова.
— Посмотреть, не писал ли он о Раскольникове.
— Писал, — уверенно кивнула она. — Это была его последняя работа перед смертью.
Я невольно поежилась.
— Я хотела бы посмотреть, какова его версия смерти Раскольникова: он убит или сам умер?
— Минуточку…
Директор ЦГАЛИ вышла и вернулась со своим заместителем — Ириной (Ираидой) Павловной Сиротинской. Повторила ей мой вопрос.
— Конечно, убит, — категорично сказала И. Сиротинская. — Варлам Тихонович в этом не сомневался.
— Я могу посмотреть?.. На чем основана его уверенность…
К этому времени я склонялась к тому, что Раскольников покончил с собой. Я нашла в документах, что он трижды пытался выброситься из окна в разные годы своей жизни.
Меня допустили к архиву Шаламова. Это был океан.
Несколько месяцев спустя я сдала сценарий о Федоре Раскольникове, где мой герой покончил с собой, а не был убит Сталиным. Меня обвинили во всех тяжких грехах, — включая попытку «отмыть» Сталина от крови Раскольникова, и фильм снимать не стали. Ни одному человеку я не смогла втолковать, что реальность отличалась от мифа. Выстроенный в сознании образованного обывателя алгоритм гласил, что в момент, когда Сталин стал вызывать в СССР и расстреливать дипломатов, Раскольников оказался умнее многих, Сталину не поверил, бежал из Болгарии во Францию, там опубликовал «Открытое письмо», в котором написал «Сталин, вы — убийца», и был за это убит. Сообщить, что письмо Раскольникова было опубликовано через ДВЕ недели после того, как он выбросился из окна, было некому. Стена легенды оказалась прочна, и в 1989 году многим хотелось как можно быстрее пересмотреть, переписать историю и поднять на щит новых героев. А когда власть немного ослабила пружину, я подала на рассмотрение сценарий о Варламе Шаламове. В Останкино в объединении «Экран» многие знали это имя. Редактор с доброй репутацией — Наталья Юдина — начала передавать его для чтения членам художественного совета из рук в руки.
«Чтоб они, суки, знали» — бесхитростно назывался сценарий по мотивам биографии и «Колымских рассказов» Варлама Шаламова. Из фрагментов разрозненных текстов писателя, которого только начали печатать «толстые» журналы, я сложила некий условный предсмертный монолог-исповедь о его страшном жизненном опыте. Ту самую попытку биографии, которую сам Шаламов забросил. Его размышление о двух формах бытия Поэта — в реальности и творчестве. О двух видах Колымы — реальной — из снега и льда, на которой двадцать лет проживало его тщедушное тело, и мифологической, величественной, как царство Аида, воспетой им в стихах и прозе во всю мощь его неотмирного дара и духа.
— Замените название, — потребовала редактор накануне обсуждения, где решалась судьба финансирования проекта. Я, которая прежде всегда упорствовала и не меняла ни запятой, на сей раз выбрала согласиться. «Несколько моих жизней» — нашла я другую строку. Второе, что потребовали убрать — фигуру А. Солженицына. Сначала потому, что он «враг народа», а к окончанию работы над фильмом — потому что друг. У меня в сценарии отводилась ему небольшая, но достаточно нелицеприятная роль в судьбе Шаламова.
Я убрала, что просили. Не терять же возможности поведать о Шаламове из-за Солженицына. Не может быть, чтобы злой гений зависти догнал Шаламова еще и после жизни!..
Кто привел на студию режиссера-третьекурсника А. Ерастова, не знаю, но по весне 1990-го мы начали снимать. Все было непросто на каждом этапе, но главное сбылось: блистательный оператор Леонид Зотенко обеспечил выразительную картинку, и на экране возникла заснеженная Колыма, которой до той поры никто толком и не видел. Ассистенты отбирали кадры кинохроники от середины тридцатых, когда началось освоение Колымы, до середины пятидесятых — «великого сдоха» Сталина и времени освобождения Шаламова из Колымского плена. Черно-белые кадры передавали скупость, нищету и ужас реального пейзажа Колымы, где Шаламов провел полтора десятка лет, а заснеженные просторы, снятые в цвете с вертолета, позволяли воссоздать опоэтизированную Колыму. Ту, которая впечаталась в память поэта. Основная нагрузка ложилась на закадровый комментарий.
По закону тех лет, дикторский текст начитывали дежурные дикторы. Сумму гонорара — 50 рублей — помню по сей день. На запись отводилась одна смена — восемь часов аппаратной. Через друзей я вышла на прекрасного актера МХАТа Петра Щербакова. Приехала к нему в дом и честно призналась, что денег за эту работу не заплатят. Слово «Шаламов» он не знал. Царственно, чтобы не сказать высокомерно, он согласился просмотреть дикторский текст, который я привезла ему. Он никогда не сталкивался с документальным кино, и не хотел верить, что я давно приняла решение пригласить его, но прийти и сделать ему предложение могла только за сутки до записи.
Дело было вечером, а среди ночи он закончил читать. Он позвонил мне домой и плакал в трубку, шумно сморкаясь. Он впервые читал прозу Шаламова и не представлял, что по ней мог быть снят хоть какой-нибудь фильм. Сказал, что готов на все. Без всяких денег. Крупный, рослый, знающий себе цену Мастер, он приехал в Останкино без опозданий. Сел со мной в аппаратной и неторопливо сработал шедевр. Одним голосом и ушибленным сердцем он создал иллюзию присутствия самого Варлама Шаламова за кадром.
Такое случается редко, когда я говорю сыну и близким: брось все и посмотри этот фильм. Поляки сняли невероятный фильм, название которого все будут переводить, кто во что горазд. “ПОСЛЕДСТВИЯ” – напрашивается первым, но я перевожу “СТЕРНЯ” (в российском прокате перевели как “Колоски”). Имею право: авторы оставили мне много намеков на то, что это может быть так. Я помню, как это больно – идти по стерне. Это гвозди, сделанные из соломы, плотной и прочной у основания стебля. Они неизбежно остаются после любой жатвы – серпом ли жал, махал косой или прошелся по полю комбайном.
Если вы ходите в маршах BLM - идите мимо моего текста. А тем, кто спрашивает, как я тут - прямой репортаж с улицы. Погромы улеглись. Карантин в городе сняли. Не весь, не сразу, не везде...
В Москве 14 октября в "Мемориале" совершен погром. Громили просмотр кинофильма Агнешки Холланд "Мистер Джонс". Год назад я закончила большую книгу о творчестве Агнешки Холланд. Предлагаю вам эту главу - о фильме. Вдруг вы не видели, но хотели бы понимать, из-за чего сыр-бор.
В данной брошюре рассматривается история зарождения, становления, упадка, а также особенности доктрины «Муджахидин Хальк» — Организации моджахедов иранского народа (ОМИН).
Известный российский политик и экономист Сергей Глазьев, сделав анализ глобальных политических и экономических изменений последних лет, пришел к выводу: в результате кризиса, охватившего мир, страны Запада, прежде всего США, наращивают свою агрессию по отношению к другим государствам. Вновь на горизонте, как и в середине XX века, маячит угроза еврофашизма, передовым отрядом которого стали украинские националисты. Свой основной удар Запад направил против России. Зачем Америке новая мировая война и возможно ли ее предотвратить? Почему как плацдарм для нее выбрана Украина? Что мы можем противопоставить западной агрессии? Какое будущее ожидает Россию, Украину и весь мир в XXI столетии? Об этом — в новой книге академика Сергея Юрьевича Глазьева.
Эта книга о правовых и общественно-политических реальностях нынешней России. Главной и единственной причиной всех наших самых острых сегодняшних проблем является все та же советская власть, существующая у нас с октября 1917 г. и по сей день, несмотря на все ее внешние видоизменения. Об этом я писал в своих публикациях в журнале «Континент» и в Интернете, на основе чего и была создана эта книга. Там я утверждаю, что правила игры, присущие этой системе власти, основанной на лжи и беззаконии, пронизывают у нас все и вся – «от общих гуманитарных проблем до войны и разведки, от явлений культуры до действий спецназа, от динамики рождаемости до активности флотов».
Документальный очерк об этнодемографическом положении в сельской глубинке Волгоградской области по состоянию на 2003 год: крестьяне уезжают в город, на хуторах доживают старики, место казаков и русских заступают пришлые, беженцы, и вот уже «Светлый лог именуют Урус-Мартаном, а Камышинку — Камыш-аулом»…
Документальный очерк о русской деревне на исходе XX века, которую накрывает уже третий за столетие вал разорения.
Критика книги "Гаррисон Г. Враг у порога: Фантастический роман. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 416 с. - (Серия "Стальная Крыса")".