Что за тень в твоей душе - [15]

- А ты Дон Жуан оказывается? Совращать едешь,а не учиться? Ну-ну, в знаниях, поди несилен - при такой мордахе мозги не нужны, - произнес его новый знакомый, с ноткой разочарования в голосе.

Гарри что-то больно укололо в области сердца - слова задели. Захотелось броситься на нового знакомого с кулаками, но вместо этого он вынул палочку и продемонстрировал Маркусу свои знания в области кулинарной трансфигурации.

Такому в школе не учат! Плюс, не постеснялся продемонстрировать владение беспалочковой магией - щелчком пальцев он запер двери, параллельно наложив на них заклинание Иллюзии. (Отныне, с обратной стороны двери, каждый проходящий видел пустое купе. Заклинание уровня ЖАБА, между прочим). БРАВО! БИС! Гарри Поттер сегодня звезда. Выражение глубокого шока на лице попутчика стало его наградой.

Маркус нескоро пришел в себя, для этого ему потребовалось выкурить еще одну сигарету. Пока он собирался с мыслями, Гарри молча и с очень довольным видом, откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам. Маркус молча взял из рук мальчика бокал, насладился букетом и отпил. ЭЭЭ, это был явно не шмурдяк какой-то. Он постарался - вино было не хуже…

«Что он вообще делает в школе?» - единственная мысль пробежала галопом в его пустой в данный момент голове.

- Вынужден признать, что я поражен, - явно нехотя произнес эти слова Маркус. Гарри стал еще довольнее.

- Угу, я тебя понимаю. Меня многие недооценивают. Каждый видит только то, что хочет во мне увидеть, но никто не знает какой я на самом деле.

- Например?

- Вот, к примеру - Дамблдор. Для него я чистый с невинными полмыслами ребенок, не способный на плохой или жестокий поступок. Такая себе добродетель в штанах, ангел без крыльев. Но я же всего лишь человек, к тому же, подросток. Мне также присуще совершать ошибки, испытывать такие чувства, как ненависть и злость, мне тоже порой хочется ответить на подлость подлостью, жесткостью на жестокость. Но он все равно в упор этого не хочет замечать. Почему?

- Самообман, а может он действительно видит тебя насквозь, а эти твои желания считает побочным явлением переходного возраста. Ну, как?

- Мне самообман больше по вкусу. В этом году я стал много уделять внимания черной магии. Он знает, но ни слова не сказал. Хочешь сказать, что самого доброго волшебника в мире это нисколечко не волнует?

- Но ведь и он знает черную магию. И я, кстати, тоже, и в совершенстве. И знаешь, какое мое мнение - магия не бывает белой или черной. Мы сами окрашиваем ее в нужный нам цвет, когда используем ее в каких-либо целях.

- Ха-ха, скажи это тем, кто получил Круцио или Авада Кедавра, - съехидничал Гарри. - Они поспорят с тобой на тысячу галеонов, что это никак не белая магия, и выиграют!

Маркус снова закурил.

- Ты вообще знаешь историю появления этих заклинаний? Как и для чего их изобрели? - спросил он.

Гарри почесал затылок: - Нет, даже не интересовался. Да и так ясно - убивать и мучить.

- Э, нет. Это они такими стали, после применения, но задумывались они с другой целью. Более гуманной. Почитал бы в библиотеке литературу. Уверен, тебе понравится.

- Ладно. Может быть и почитаю. Только вот Гермиона не поймет меня, это точно.

- Это твоя подружка?

- Да какая на фиг подружка?! Это проклятье башни Грифиндор! - Маркус удивленно уставился на соседа. - Да однокурсница она моя, помешанная на учебе и одержимая идеей освобождения эльфов от тысячелетнего рабства. Представляю, что она мне сделает, когда узнает, что я практиковал на своем эльфе болевые заклинания. Убьет, наверное… - Гарри засмеялся.

- Да ты страшный человек, Гарри. Учитывая твои действия и предпочтения, полагаю, ты в Слизерене? Правда, твое выраженьице в начале нашего знакомства - «чистокровный урод» подсказывает мне, что это вряд ли.

- Шляпа полчаса пихала меня на Слизерин, но я отбился и пошел на другой факультет. Я не жалею, так как мне он больше подходит. И я не всегда был таким… жестоким.

- Что же стало причиной твоей... жестокости?

- Смерть… смерть дорогого, самого близкого человека. Единственного родного и любящего меня. Он был мне, как отец, и умер, защищая меня, …и из-за меня... - Гарри сам не понимал, почему рассказывает о наболевшем совершенно незнакомому человеку. Но потом понял - просто ему нужно было выговориться.

- А твоя семья, родители?

- Нет у меня никого, я сирота.

- Тогда все понятно. И твое состояние, и реакция Дамболдора. Действительно не стоит волноваться, это пройдет. Боль потери, одиночество, чувство вины и несправедливости. Вот что тебя сделало жестоким - ты так спасаешься о депрессии и полной апатии, - спокойно рассудил Маркус, глядя на Гарри. - Я был таким же и пережил это. Ничто не бывает вечным, мальчик мой. И эта боль тоже пройдет, раны затянутся, слезы высохнут. Жизнь продолжается.

Если бы это сказал кто-то другой, то Гарри, наверное, запустил бы в него тем же Круцио или придушил. Но, почему-то эти слова в исполнении Маркуса возымели совсем другой эффект... Дело, наверное, было в том, что он его не ругал, не успокаивал, как маленького и слабоумного ребенка, и не избегал ответа. Он говорил с ним, как с взрослым разумным человеком, у которого был тяжелый период в жизни, и которому просто нужно было понимание и поддержка, а не слепая материнская забота.