Что за чертовщину я сейчас прочёл - [41]

— Ты слышишь?

Она отплатила ему той же искренней и тёплой улыбкой:

— Тебе не хватает университетского форменного пиджачка, и по крайней мере один из нас должен вальяжно курить.

— Тогда, леди, поедемте на демонстрацию в поддержку Вьетнамской войны.

Оба зашлись в смехе; Дейв плавно тронулся с места, и машина, плавно рыча, тронулась сквозь пелену дождя, взрезая росистый туман вишнёво-венозной молнией, отсверкивающей вощёными крыльями. Машина, которую явно не называли иначе, как «эта крошка».

— Дождь усиливается.

Дэвид только пожал плечами:

— Громыхнёт пару раз, и всё. Страшно, если только ты попадёшь в турбулентную зону грозы, или пошёл в заплыв на утлом судёнышке. Если же ты в такой надёжной «крошке» — тебе не грозит ничего, даже конец света.

— Так… куда мы едем?

— Часть предложенного нам вознаграждения. У них коттедж около Шахтного Ока. Мы проведём там выходные. Прекрасный вид на озеро! Мы будем наслаждаться видами местной природы, в то время как природа будет наслаждаться нашим видом в постели.

— Притормози, ковбой.

— Хех! Прости. Это дело с пропавшей девочкой… когда я увидел лица её родителей, стоящих на крыльце, а она бежит к ним навстречу целёхонькая и радостная… не знаю даже. Кажется, я понял, что мы делаем хоть что-то хорошее. Как-то улучшаем мир. Детектив от полиции пожал нам руки, и это значит, что мы теперь в хороших ходим и у них тоже. Ну, знаешь, будто мы действительно наконец-то это заслужили, будто сделали больше, чем весь штат копов.

— Ну, всё так. Ты герой этого дня. Я буду напоминать тебе, если забудешь.

— Знаю, знаю. Но ты понимаешь, мысли в моей голове как-то странно сконденсировались, и осадка осознания может и не выпасть. Сегодня я видел… настоящих, сломленных людей. И то, как к ним снова вернулась жизнь. И я вижу, о чём ты думаешь. Ты пытаешься изо всех сил не надеяться на то, что так будет дальше, потому что я вот такой — приподнимаюсь и грохаюсь ещё на взлётной полосе. Но я клянусь, что всё действительно будет по-другому. Я сходил к врачу, я уточнил насчёт препаратов, чтобы контролировать эти настроения. Консультация в следующий вторник.

— Бо-же-мой. Дэвид.

— Самое время. Весь этот воз говна-пирога в прошлом, ёбнутое детство, школьная травля — самое время это отпустить. Никто не отмотает время назад, и не выдаст мне нормальных родителей. Никто не впишет меня в школьный коллектив заново. Я никогда ни во что не вписываюсь. Но в этом соль. Всё действительно не так плохо, как кажется.

Она дотронулась до его руки.

Он посмотрел на Эми.

— Ты плачешь?

— Нет! Нет, конечно же.

Эми рассмеялась сквозь подступившие слёзы.

— Как ты вообще можешь видеть, где мы едем? Господи. Машину ветром сносит с дороги. Ты, кстати, уверен, что не будет хорошей идеей притормозить до того, как это всё закончится?

— А уже не надо. Мы на месте.

Они ещё немного подождали в машине — до первого перерыва в монотонной дроби ливня. Небольшой коттедж находился прямо перед ними, скромное, но чистое и тихое местечко, с лоджией прямо над берегом озера.

Дэвид дотронулся до бедра Эми, перегнулся через ремень, чтоб коснуться её губ своими. Она чувствовала его неровное, тёплое дыхание на своей щеке. Еле сдерживается.

Мы почти что на территории Трусов-в-Полосочку, подумала она.

Эми иногда грешила, почитывала «Космополитен», и в каждом номере поднималась схожая, вечная проблема отношений — ВЫТАЩИ СВОЕГО МУЖИКА ИЗ НОРКИ, РАЗБУДИ В СУСЛИКЕ ТИГРА (кричащий заголовок).

Дейв как-то раз указал на то, что любая женщина могла случайно пробудить в своём суслике тигра невзначай, неким триггером — неправильной или верной кнопкой стартера — и серьёзно испугаться этого явления.

Для взведения курка достаточно малого — может, высокие каблуки, может быть, капелька боли, или переодевание в школьницу начальных классов с комплектом сюсюканья маленькой девочки.

У каждого мужчины, сказал тогда Дейв, есть что-то, и зачастую, он сам не знает, что заведёт его с места в карьер до тех пор, пока не увидит это воочию.

Эми «нажала на кнопку» Дэвида, когда переоблачилась в костюм Улалы на конвенцию.

Не было ничего ультра-провокационного, просто миниюбка из белого винила — может быть, слишком мини — с поясом-обручем, чтобы придать одежде элемент ретрофутуризма. Белые сапоги, идиотский парик, перчатки до локтя. Незапланированная часть образа, добавленная ей без Дейвова ведома, была скромным нижним бельём в зелёную и белую полоски. Это была локальная шутка. Только для него.

Практически во всех аниме (разновидность японской мультипликации, если вы немного не в возрасте, чтобы знать это слово) наличествует такая штука, как панцушот — кадр трусов под задравшейся юбкой крупным планом, и в основном носительницы школьных униформ имели именно такие трусики в полосочку. Что-то вроде общенационального фетиша.

Дейв думал, что аниме — это явление странное и неуклюже смешное. Японские фетиши — тем более, аж до отметки «стрёмные». Она подумала, что он посмеётся над этой отсылкой.

Дейв как раз собирался в спальню, когда она повстречала его в дверях, чтобы показать костюм полностью. Он отделался вежливым комплиментом, и, за секунду до того, как он закрыл бы дверь, игриво приподняла подол юбки, показывая полосатое исподнее. Эми засмеялась, а вот Дэвид — ни разу.