Что за безумная вселенная! - [40]

К счастью, оставались две другие возможности. Согласно тому, что он почерпнул в «Очерках всеобщей истории» Уэллса, все в этом мире начало меняться с 1903 года, когда стали пропадать в неизвестном направлении швейные машинки. Значит, он ничем не рисковал, живописуя в рассказах исторического характера события до этой даты. Удачей для него можно было считать и то, что в колледже он всегда примерно изучал историю и довольно неплохо был подкован по XVII и XIX векам, особенно по событиям, происходившим тогда в Америке.

Он не без удовлетворения отметил, что все дешевые журналы охотно публиковали в довольно большом количестве исторические зарисовки, в этом смысле выгодно для него отличаясь от того, что было принято в его мире. Не исключено, что это объяснялось большей в этой Вселенной разницей в стиле жизни между современной эпохой и периодом Войны за независимость. «Необычайные приключения» составляли исключение из этого правила и, судя по всему, полностью специализировались на современных космических похождениях. Но издательство Борден в качестве противовеса им выпускало и другой журнал «Романтические истории», который основное внимание уделял рассказам периода борьбы за Независимость и Гражданской войны. Причем, им также руководит Кейт Уинтон.

С удовольствием он отметил, что даже журналы сентиментального характера весьма значительное место уделяли историческим новеллам. О таком поле деятельности он даже и не задумывался, т. е. тем самым для него открывалась и третья возможность.

Конечно, оставалась ещё литература предвосхищения, фантастика. Он подвергнул тщательному критическому анализу три купленных им журнала этого жанра и понял, что в этой области он совершенно ничем не рисковал. Там описывались приключения в далеких галактиках, вынесенные в очень дальнее будущее или, наоборот, отнесенные в дремучее прошлое. Не было недостатка и в историях с перемещениями во времени, а также о необычных проявлениях человеческого разума. Встречались даже и чисто фантастические произведения типа обрамленных в исторический контекст баек об оборотнях. Получалось, что и здесь он мог смело пробовать свои силы.

Изучение журналов он завершил к десяти часам и до полуночи просидел за столиком с карандашом в руке перед листком бумаги. Нет, он не начал уже сочинять — для этого ему была нужна пишущая машинка; он просто составлял перечень тех новелл, которые, по памяти, он написал в свое время, но продать так и не сумел.

За два часа набралось что-то около двадцати сюжетов. Попозже, он был уверен, придут на ум и другие. Из двадцатки шесть имели историческую тематику, в том числе четыре были довольно короткими, так что написать их ему труда не составит. Набрал он и ещё шесть историй, которые, как ему представлялось, написать будет легко, развернув их действие либо в историческом, либо в фантастическом плане.

Итак, для начала уже набралось с дюжину новелл, которые он мог бы практически сразу положить на бумагу, как только заимеет машинку. В случае, если он быстро продает из них одну-две, это было бы здорово. Конечно, он не сможет до бесконечности черпать темы из своих прошлых набросков, и рано или поздно, но ему придется начать выдумывать новые. Но с приобретенным за годы редакторства опытом, посчитал Кейт, с этой задачей он, пожалуй, вполне мог справиться. В любом случае запас не реализованных с свое время рассказов поможет ему встать на ноги.

Так, но если не удастся продать ни одного произведения до того, как иссякнул все его средства к существованию? Ну что же… тогда придется изучить возможность раздобыть деньжат, использую лежавшие у него в кармане монеты из его мира. В Гринтауне одна из них — в 25 центов — принесла ему две тысячи кредиток, но и навлекла на него крупные неприятности. Кейт решил, что теперь он будет действовать намного осторожнее и пойдет на риск только если его принудят к этому обстоятельства, да и в этом случае предварительно тщательно изучит этот вопрос с целью выявления возможных ловушек.

Когда стукнула полночь, ему уже так хотелось спать, что, как он ни силился, никаких других сюжетов вспомнить больше не сумел. И все же он ещё не все завершил из того, что наметил сделать за этот день. Он взял книгу «Жизнь Допелля» и углубился в нее.

Этот персонаж начинал интересовать его все больше и больше.

Через час он констатировал, что соперник у него был грознее некуда. Любое состязание с ним представлялось как абсолютно безнадежное дело.

Допелль (кажется, имени у этого типа просто не было) предстал перед ним как совершенно необыкновенное существо. Похоже, в одном-единственном лице собрались все достоинства — и без единого недостатка! — таких выдающихся личностей, как Наполеон, Эйнштейн, Александр Великий, Эдисон, Дон Жуан и рыцарь Ланселот. И все это — в двадцать семь лет.

История его жизни за первые семнадцать лет была изложена лаконично, сжато. Блестящий ученик, он получил множество дипломов и стал выпускником Гарварда в семнадцать лет с оценкой «отлично», показав себя лучшим в выпуске и уже тогда, несмотря на столь юный возраст, став весьма популярной личностью.