Что в имени тебе моем? - [8]
Убив полчаса на переписывание себе в книжку половины телефонного справочника, я поднялся к себе. «Моторика» заканчивает работу в пять вечера, а сейчас было только три так что логично было бы предположить, что нужных мне дамочек дома нет. Сначала я собирался подождать до пяти (а еще лучше, до шести, чтобы наверняка), но потом сообразил, что начать лучше прямо сейчас, если я, конечно, не собираюсь разбираться со своими Луизами до полуночи.
- Алло - Разрешите мне услышать Луизу Монро - Вы Луиза Монро? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Извините.
- Алло - Разрешите мне услышать Анжелику Клейн - Вы Анжелика Клейн? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Извините.
Я прокручивал и прокручивал свой список, повторяя одну и ту же фразу, сокращая список и возвращаясь к номерам, по которым никто не отвечал, и вычеркивая те, по которым отвечали.
- Алло - Разрешите мне услышать Луизу Монро - Вы Луиза Монро? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Извините.
Я два часа провел за этим занятием, мне уже начало казаться, что я - оживший телефонный автомат, и умею говорить только эту фразу, независимо от того, что мне ответят.
- Алло - Разрешите мне услышать Луизу Монро - Вы Луиза Монро? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Извините.
- Алло - Разрешите мне услышать Луизу Монро - Вы Луиза Монро? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Да?
Упс. Я даже некоторое сожаление испытал, у меня их еще добрый десяток оставался.
- Фитч Малковиц, добрый вечер.
Хорек, услышав свое имя из моих уст, да еще в таком контексте, неопределенно хмыкнул и пошевелился. Я замер, ожидая неизбежных воспитательных мер, но Хорек, похоже, не слишком рассердился, что я воспользовался его именем - он лишь усмехнулся, откинулся на спинку кресла и сказал ласково: «Пой дальше, птичка».
Пою, пою.
- Фитч Малковиц, добрый вечер. Вы были вчера на работе?
Показалась ли мне легкая заминка, прежде чем она ответила «Да»?
- Очень хорошо. Будьте сегодня дома, наш человек подъедет к вам задать пару вопросов.
И я повесил трубку, не слушая возражений. Так. Один адрес есть. Я почувствовал себя уверенней. Анжелика Клейн тоже вскоре нашлась, а вот симпатия к Виктории Хардинг у меня совершенно рассеялась - все три номера с этим именем оказались пустышками. Ну ладно, четыре из пяти - тоже неплохо. Для начала проедусь по этим, а потом, если возникнет надобность, можно будет попросить Тони найти адрес этой Виктории. Я прикинул маршрут. Впечатление было такое, что эти стервы специально сговорились поселиться в максимально удаленных друг от друга частях города. Я даже забеспокоился, хватит ли оставшихся у меня денег на такси. Хотя - какого черта? Там видно будет.
Я прихватил пакет с пистолетом и вышел на улицу.
Луиза Монро жила в меблированных комнатах немногим лучше тех, в которых до сегодняшнего утра обретался я. Я поднялся на четвертый этаж пешком, так как лифт не работал, похоже, уже несколько лет и нашел в грязном темном коридоре дверь с номером 449. На двери, на высоте четырех футов от пола кто-то старательно вывел при помощи краски-спрея: «Макс - урод ибучи». Я усмехнулся и нажал кнопку звонка. Дверь открыла встревоженная женщина лет тридцати пяти в махровом халате. Впрочем, с поправкой на конец недели и на усталость, ей можно было дать и тридцать. Из глубин квартиры доносились веселые детские крики.
- Луиза Монро, я полагаю? - поинтересовался я, - вас предупреждали о моем приходе?
- Да, да, - откликнулась она торопливо, - я сейчас выйду.
- Кто там, дорогая? - поинтересовался ленивый мужской голос.
- Это по работе, - нарочито-беззаботным голосом откликнулась Луиза. Если б на месте ее мужа был я, услышав такой голос, я бы бросился звонить 911. Но муж, похоже, не обладал столь тонким слухом. Или ему просто было насрать. Так что Луиза накинула на халат светлый плащик, вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.
- Я полагал, вы пригласите меня в дом, - желчным голосом сообщил я. Точнее, не я - я сам никогда бы такого не сказал, это надетая роль наглого мафиозного ищейки сказала свое слово. Луиза задергалась:
- Я... да... но там... дети, муж, он может неправильно понять, вы поймите, я не против, но...
- Ладно, - перебил я, - у меня все равно немного вопросов.
И задумался: ну вот, подозреваемая передо мной и готова отвечать, но о чем же, черт побери, ее спрашивать?
- Вы весь вчерашний день провели в комнатах «Моторики»?
- Да, весь день.
- И на обед не выходили?
- Почему - выходила, то есть, нет - не выходила.
- Так выходила или не выходила? - проклятье, у меня получалось неплохо!
- Не выходила, нет. Я совсем забыла, я обычно выхожу на обед, но вчера было много работы, потому что мы полтора часа утром прождали в холле, пока пустят, поэтому на обед сходить не успела.
- Хмм, понятно. А с Мартином Кристелом вы были знакомы?
- Нет, не была.
Я вскинулся, как бездомный пес, которому показали кусок мяса:
- Но вам знакомо это имя! Откуда?
Луиза явно заволновалась:
- Полиция сегодня выспрашивала, говорила имя. Это ведь тот тип, который на нашем этаже жил, и которого вчера убили?
Я промолчал.
- Я знала раньше, что там кто-то живет, все знали, мы иногда разговаривали об этом, но я никогда раньше его не видела и его имени не знала.
Что будет делать обычный менеджер, неожиданно обретший суперсилу? Если верить Голливуду, то ответ прост: днём герой всё так же будет вести жизнь обычного менеджера, а по ночам - нести справедливость и вершить суд. Но фильмы почему-то не рассказывают о том, как сила и безнаказанность влияют на человеческие качества супергероя. И о том, как незаметно стирается грань между супергероем и суперзлодеем. А еще и цена полученных героем возможностей растет с каждым днем. Цена, которую рано или поздно придётся платить.
Миром правит рациональность, а человеком — эмоции. Но когда первое подчиняет себе второе, человек перестает быть таковым — он становится винтиком в устройстве этого мира. Винтиком малозначащим — Исполняющим, более значительным — Мыслящим, скрепляющим систему — Повелителем. Все зависит от силы воли человека, недаром Повелители называются волинами — их сила столь велика, что они изменяют по своей воле законы природы.Каково же в таком мире оказаться обыкновенному питерскому мальчишке, сыну России, в которой всегда простые человеческие эмоции играли исключительную роль? Невероятно сложно, невыносимо трудно.
Чудовищная катастрофа уносит жизни всех жителей небольшого российского городка. Что это, неудачное испытание секретного оружия, взрыв на химзаводе или что-то другое? Только один из немногих выживших догадывается, где следует искать виновников трагедии. Но он и предположить не мог, чем обернётся для него короткая поездка в Москву. Разве может так случиться, что его – всего лишь обычного работника не совсем обычного института – объявят вне закона? Что ему придётся бежать – не только из города, но и вообще из этого мира? Что он на своей шкуре испытает, каково это – быть рабом? И что, в конце концов, виновники трагедии обнаружатся намного ближе, чем он мог предположить в начале своего пути?О мире, который больше, чем кажется.
В какой момент Сергей начинает понимать, что мир не таков, как ему казалось поначалу? То ли когда пятнадцатилетний пацан, напросившийся на чашку чая к известному писателю-фантасту, начинает показывать фокусы, настолько необъяснимые, что их так и хочется назвать чудесами? То ли когда он же объявляет, что то, о чем пишет Сергей, – вовсе не фантастика, а самая что ни на есть реальность? Или когда вдруг выясняется, что и сам Сергей – не тот, кем он себя считал?Виртуал… Кого-то гонит в него неодолимая, почти наркотическая зависимость, кого-то – жажда наживы, кому-то он просто нравится.
В первый том Сочинений всемирно изустных мастеров психологического детектива в жанре «саспенс», французских соавторов Пьера Буало и Тома Нарсежака, писавших под двойной фамилией Буало-Нарсежак, включен роман «Ворожба», две повести и рассказ, а также — в качестве предисловия — взаимное представление соавторов.
Дениса обвиняют в краже крупной суммы денег, у него очень мало времени, чтобы найти пропажу. Вместе с другом они принимаются за дело, и по ниточке распутывают клубок из старых историй любви, измен, предательства, убийств и даже закладки с оружием – привет из 90-х. И грабитель найден, и деньги – вот они, но Денис не уверен, что готов вернуть их владельцу: под конец поисков белое обернулось черным, а главный кошмар только начинается.
Киллер Константинов по кличке Самурай совершает заказное убийство владельца ночного клуба Русанова. Чтобы не платить остаток денег, люди заказчика совершают покушение на него самого. Раненый Константинов попадает в полицию. Теперь он подозреваемый. Жена Русанова Валерия, которая видела Самурая, предпочла «не узнать» его на опознании. Это неспроста… Киллер вызывается найти того, кому покойный Русанов задолжал четверть миллиона долларов и кто угрожает жизни и бизнесу вдовы. Тем временем новый мэр города подминает под себя весь бизнес.
В сети появился сайт, который со 100% точностью может предсказать дату вашей смерти. Что это? Чья-то злая шутка, изощренный инструмент серийного маньяка убийцы, или предвестник судного дня? Следователю Майорову, предстоит разобраться в цепочке загадочных смертей, постоянно обрастающей новыми звеньями, пока город, и весь мир, окончательно не погрузились в хаос. А у тебя хватит духу им воспользоваться!?Содержит нецензурную брань.
Остросюжетные психологические повести посвящены любви, любви сложной и неожиданной, ставящей перед героями неординарные нравственные проблемы. Все повести объединены одним героем — следователем прокуратуры Рябининым.В книгу вошли повести «Шестая женщина», «Аффект», «Не от мира сего», «Быть может…», «Криминальный талант», «Неудавшийся эксперимент».
Наркомафия... Что означает это слово, знают сейчас даже дети младшего возраста. Множество болезней, физическое и психическое истощение, потеря трудоспособности, полная деградация личности, убийства и самоубийства — вот неполный ряд тех бед, на которые обречен каждый, кто подчинил себя пристрастию к наркотикам. Однако есть люди, которые на этих бедах наживают огромные состояния.Книга «Наркомафии» рассказывает о деятельности преступных мафиозных группировок, занимающихся производством и распространением наркотиков на территории бывшего Советского Союза и в странах дальнего зарубежья.