Что-то пошло не так - [2]

Здравствуй, чудище лесное, огромадное и злое!

К концу недели Гарри убедился, что дома что-то не в порядке. Дядя заколотил окна, заткнул дымоход в камине какими-то тряпками, запретил всей семье открывать двери и не расставался с кочергой. Тетя вздрагивала от каждого шороха и постоянно пригибалась, как будто боялась удариться лбом об невидимую притолоку. Когда она завизжала, испугавшись всплеснувшей от сквозняка занавески, дядя Вернон побагровел, нервно выдрал чуть не половину уса и постановил:

— Хватит. Мы уезжаем. Собирайтесь, быстро, все!

Гарри, которому собирать было нечего, философски пожал плечами и пошел проведать дядин бумажник, отдыхающий на каминной полочке.

Они ехали. Ехали всё дальше и дальше. Даже тетя Петунья не решалась спросить, куда они направляются. Несколько раз дядя Вернон делал крутой вираж, и какое-то время машина двигалась в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот.

— Сбить их со следа… сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Вернон.

Гарри подумал было, что за дядей охотится мафия. Скоро их догонят, с дяди потребуют два, нет, три миллиона фунтов, тетю и Дадли возьмут в заложники, а он… тут перед внутренним взором всплыл образ дрели. Скучнейший предмет. Дрели и мафия несовместимы. Так же как мафия и дядя Вернон. Хотя если затаившийся в Литтл Уингинге мафиозный клан использовал дрели как орудие пыток, а дядя поставил им бракованную партию и отказался менять по гарантии… Тут Гарри опять сбился с мысли, впечатавшись носом в переднее сиденье.

Дядя Вернон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города. Дадли и Гарри выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, глядя вниз на огни проезжающих мимо машин и думая, гадая, мечтая…

На завтрак им подали какую-то малосъедобную дрянь. Дядя Вернон поболтал ложкой в заплесневевших кукурузных хлопьях и двинулся скандалить с хозяйкой гостиницы. Вернулся он бледный, с дергающимся глазом, выдернул семейство из-за стола и велел пошевеливаться.

Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки.

— Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез.

Гарри навострил уши, но тетя Петунья не успела ничего ответить. Вернулся дядя с каким-то пакетом в руках. По лицу его блуждала непонятная улыбка, которая Гарри очень не понравилась. А вдруг дядюшка и правда того?

— Я нашел превосходное место! — объявил дядя Вернон. — Пошли! Все вон из машины!

На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить.

В лодке было ещё холоднее, чем на берегу, а в хижине ещё хуже, чем в лодке. Огонь развести не удалось, а из еды дядюшка приобрел четыре пакетика чипсов и четыре банана. Голодные и замёрзшие, Дурсли и их племянник принялись устраиваться на ночлег. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.

Свернувшись в клубок, он следил за минутной стрелкой на светящемся циферблате часов Дадли. Через десять минут ему исполнится одиннадцать лет, и это будет самый дурацкий день рождения в его жизни.

Пять минут. На улице что-то заскрипело. Гарри поежился. Ещё не хватало, чтобы этот хлипкий домик сложился прямо им на головы.

Три минуты. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень. По крайней мере, Гарри на это надеялся.

Одна минута. Сорок секунд. Тридцать. Двадцать…

БУМ!

ТРАХ!

В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты.

В дверном проёме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его всё равно касалась потолка — уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил её на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине.

Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за неё. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем её не будет видно. Гарри споткнулся, ударился об пол коленом, запутался в одеяле, и на четвереньках шустро пополз к тете. Если пригнуться за её юбкой, а сверху накинуть эту рванину, которой он укрывался, можно прикинуться большим комком тряпок. Ну или чем-нибудь в этом роде.