Что там – за словом? Вопросы интерфейсной теории значения слова - [18]
А. А. Потебня особенно подробно рассматривает роль функционирования образов в процессах восприятия слов и их использования; фактически в его работах мы находим глубокий и разносторонний анализ того, как и благодаря чему слово оказывается способным обеспечивать взаимопонимание. А. А. Потебня подчеркивает, что «на слово нельзя смотреть как на выражение готовой мысли»56 (сравним с высказываниями Л. С. Выготского о том, что мысль не выражается в слове, а формируется в нём, и С. Л. Рубинштейна о том, что формулируя мысль, мы формируем её).
Потебня высказал также свое мнение относительно различий между научными понятиями и обобщениями у человека: в слове объективированы определённые признаки образа объекта, но сам образ у человека значительно богаче и многомернее; при этом то, что фигурирует в науке, не только отличается от реальной жизни слова, но представляет собой нечто не существующее в действительности (в современных терминах в таком случае имеют в виду «конструкт»):
«… единственный строительный материал науки есть понятие, составленное из объективированных уже в слове признаков образа»57.
«Логическое понятие, т.е. одновременная совокупность признаков, отличная от агрегата признаков в образе, есть фикция, впрочем, совершенно необходимая для науки»58.
Потебня задумывался о специфике научного знания, о трудностях исследования действительности, которая на деле подгоняется под логически стройную систему постулатов; стремление уложить мир в такую систему сходно с попыткой достичь линии горизонта:
«Наука тоже относится к действительности, но уже после того, как эта последняя прошла через форму слова; наука невозможна без понятия, которое предполагает представление; она сравнивает действительность с понятием и старается уравнять одно с другим…
Наука раздробляет мир, чтобы сызнова сложить его в стройную систему понятий; но эта цель удаляется по мере приближения к ней, система рушится от всякого не вошедшего в неё факта, а число фактов не может быть исчерпано»59.
Обратим внимание на то, что Потебня фактически указывал на ограниченность чисто логического подхода к анализу языковых явлений, фокусируясь на специфике значения слова и процессов понимания речи как психических феноменов. К тому же Потебня проявил озабоченность тем, что в наши дни привело Н. Хомского к признанию необходимости следовать «стилю Галилея», игнорируя факты, которые не вписываются в рамки принятой теории.
Не имея возможности подробно обсуждать идеи Потебни, рекомендую читателям обратиться к книге [Наумова Т.Н. 1990], где дана справедливая оценка заслуг этого гениального учёного перед российской и мировой наукой, особенно в связи с синтаксическим аспектом его учения. Вопросы теории значения слова и некоторые пути современной разработки идей Потебни в этой области освещаются в книге [Пищальникова 2005].
Известный российский языковед Филипп Федорович Фортунатов (1848–1914) полагал следующее:
«… ясно, что слова для нашего мышления являются известными знаками, так как, представляя себе в процессе мысли те или другие слова, следовательно, те или другие отдельные звуки речи или звуковые комплексы, являющиеся в данном языке словами, мы думаем при этом не о данных звуках речи, но о другом при помощи представлений звуков речи как представлений знаков для мысли»60.
Фортунатова волновала знаковая функция слова и слияние слова для индивида с представлением об именуемом объекте. Приведённое выше высказывание по своей сути близко тому, на что во второй половине ХХ века указал психолог Н. И. Жинкин61: воспринимая строчку слов или последовательность звуков, человек видит обозначаемую ими действительность.
Фортунатов задумывался над проблемами взаимоотношения языкознания и логики, языка и мышления; он отграничивал «психологическое суждение» от предложения, различал «предложение в мысли» и «предложение в речи»62. Он полагал, что «… не только язык зависит от мышления, но и мышление, в свою очередь, зависит от языка»63, и хотя Фортунатов обсуждал этот вопрос с позиций современных ему представлений, прослеживается связь между его рассуждениями и гипотезой лингвистической относительности, которая в последнее время снова становится актуальной.
О необходимости рассмотрения языковых явлений с позиций пользующегося языком человека высказывались и другие российские языковеды. Так, Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ (1845–1929) ещё в 1871 указал на необходимость разграничения языка, речи и слова человеческого, подчеркивая:
«Нужно различать категории языковедения от категорий языка: первые представляют чистые отвлечения; вторые же – то, что живет в языке… Категории языка суть также категории языковедения, но категории, основанные на чутье языка народом и вообще на объективных условиях бессознательной жизни человеческого организма, между тем как категории языковедения в строгом смысле суть по преимуществу абстракции»
