Что там впереди, за поворотом? - [17]

Объявили розыск. Никаких результатов. А вчера она сама позвонила – говорит, приду через два дня, и сразу бросила трубку. Может быть, вернётся. Дисциплинированная девка-то... У меня всё.

– Стрункин, выбирайте выражения.

– Когда нас вызовут в управление, вот там для нас выражения выберут, это уж точно.

– Кто желает дополнить?

– Если рассуждать логически, после этих четырёх дней ей действительно ничего не остаётся делать, кроме как вернуться. Документов нет, денег нет.

– Найдёт.

– Татьяна воровать не пойдёт.

– Цель оправдывает средства.

– А какая цель-то? Никакой.

– Анна Семёновна, вы что скажете?

– Просто не верится, чтобы Асташкина решилась на побег. Всегда такая спокойная, жизнерадостная, да и отбывать ей меньше года осталось. Розыск, конечно, будем продолжать. Но я верю, что она вернётся. Наверное, ей, как Мцыри, захотелось крылышками помахать.

– Вот уж сейчас не до лирики.

– Меня попросили высказать своё мнение, я и высказала. Но почему её в Кедрове нет? Странно. Переодеться-то она должна. И никаких сведений о происшествиях нет. Словно решилась куда-то спрятаться на четыре дня… и вернуться. Странно.

ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ

Я и Лола на обочине дороги. Слева мост. Под мостом наш плот. Я голосую, а Лола переживает: вот уж полчаса мои попытки остановить какую-нибудь машину оказываются напрасными. В кабинах грузовиков рядом с водителем обязательно сидит кто-то. Автобусы – битком. А владельцы легковых машин даже если и едут в гордом одиночестве, не обращают на меня внимания.

Вообще-то идея хорошая. Клязьма – река со странностями, сплошные повороты-выверты. Можно целый день плыть, а оглянешься, одни и те же окрестности, только видишь их с разных сторон. А Лоле надо спешить. Две ночи не была дома. У бабушки есть причина поднять на ноги весь уголовный розыск Кедровского района.

Вот и стою я на обочине и голосую... Лола сидит у моих ног спиной к шоссе и смотрит вниз. Там, где кончается крутой склон насыпи, - берег реки, у берега маленький квадратик плота, на плоту Таня.

Визжат тормоза, останавливается вишнёвая «Лада». Водитель, полная женщина с ярко накрашенными губами, одной рукой снимает дымчатые очки, другой распахивает дверцу. Спрашивает:

– Далеко? – голос низкий и резкий.

– В Кедрово, – отвечаю я.

– Садитесь.

Я радостно машу рукой Тане. Через минуту, тяжело дыша, Таня подбегает к машине. Женщина с недоумением смотрит на меня и спрашивает сердито:

– Будем ещё кого-нибудь ждать? Но учтите, у меня не «Икарус».

Я успокаиваю её. Объясняю, что поедет один человек.

Девочки нежно поцеловались. Мне Лола протянула свою маленькую, слабую ладошку. Попрощались.

– Не забывай нас, – напутствует Таня.

– Не озоруй, – это моё напутствие.

– Танечка, а может быть, вместе поедем? – предлагает Лола.

Вот это номер. Я даже растерялся.

– Нет, Тюльпан, нет, – смеётся Таня, – я не могу оставить нашего капитана.

«Лада» стремительно отъезжает. Несколько минут мы с грустью смотрим ей вслед. Таня говорит:

– Хорошая у нас дочка была...

Вечер. Вершины деревьев золотисто-карминного цвета, а ниже, до самой воды, сумерки уже растушевали всё лёгкой голубизной. В чистом нежно-синем небе появился узкий серпик месяца. Тишина.

Мы сидим молча, спина к спине. Я смотрю вперёд, Таня – назад. Плот словно остановился.

Днём кто-то дернул меня за язык, и я сказал задумчиво:

– Так и ты уйдёшь.

– Тебе не терпится избавиться от меня? – почему-то сердито ответила Таня.

– Нет. Но... скоро Кедрово... ты говорила, что должна...

– Я должна только тебе, запомни, только тебе и никому больше в мире!

Я не стал продолжать разговор. И как это женщины умеют из комара раздуть мамонта? Талант нужен. И какой! Вот и сидим, и молчим. Только спины нас соединяют.

Темнеет.

Темнеет.

Впереди река расходится на два узких рукава. По которому плыть? По течению. А пока нас несёт к тёмному пятну на середине. Ближе, ближе. Если нас прибьёт к нему, значит, так надо. Остаётся метров пять, и вдруг я различаю на берегу фигуру человека и тут же слышу мягкий баритон:

– Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят.

Таня вздрагивает и оборачивается. Я спокойно сплёвываю в реку. Лёгкий толчок. Приехали. Что дальше?

Мужчина подходит и добродушно обращается к нам:

– Добрый вечер, молодые люди! Не откажитесь от приглашения в гости. Я на этом острове один, вот уж два дня закидываю удочку и мечтаю поймать золотую рыбку. Но клюют простые рыбки, как раз на уху.

Пока он говорит, я с интересом рассматриваю незнакомца. Невысокий, широкоплечий, одет в тренировочный костюм с белой полосой на груди. Лицо, обрамлённое светлой бородой и усами, приветливо и спокойно. Только глаза прищурены и брови у переносицы иногда вздрагивают, словно в усмешке. Весёлый старичок. Впрочем, какой он старичок – что-то около сорока.

– Таня, ты как? – спрашиваю я.

– За, – охотно отзывается она.

Мы пошли за незнакомцем и шагов через десять остановились у неглубокой ямки, в которой светились угли костра, над ними висел закопчённый овальный котелок. Подбросили сучьев. Пламя ожило.

Далеко за полночь…

После ухи, к которой мы приложили часть своих припасов, Пётр Сергеевич (так звали бородача) достал термос, покачал его и многозначительно посмотрел на нас.