Что такое патриотизм - [2]

И более близкая история, вплоть до современности, полна примерами таких свершений, явно имеющих свою логику, но непостижимых или совершенно превратно толкуемых индивидуальным сознанием современников, так что логика, очевидно, является проявлением общенационального «интеллекта» или «души». Так, в XVII в. в Англии возник совершенно новый, динамичный, преисполненный сил жизненный уклад: индустриальное общество и парламентская демократия. Он определил жизнь Англии, сформировал Соединенные Штаты, распространился на Западную Европу и захлестнул почти весь мир. Но в момент его создания никто не думал о таких последствиях. Тогда всем здравомыслящим людям, включая короля и его советников, было ясно, что «прогрессивный» жизненный уклад — это централизованная монархия, как в Испании, Франции, укрепляющемся Русском царстве или Оттоманской империи. Парламенты воспринимались как реакционные пережитки феодальной эпохи. А сами сторонники нового общественного строя прокламировали (конечно, совершенно искренне), что создают «государство святых», прокладывают путь «пятой монархии» — монархии Иисуса Христа. И потребовалось несколько столетий и знаменитая работа талантливейшего историка Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», чтобы мы хотя бы начали угадывать — какова же связь между аскетически-фаталистической идеологией протестантизма кальвинистического толка и духом капитализма.

И сейчас в основных вопросах, перед которыми стоит человечество, наша надежда — на силу того же надындивидуального разума. Яркий (и, может быть, основной) пример — экологический кризис. Он возник из совершенно специфической ориентации современной технологической цивилизации: каждую свою экологическую проблему она способна решать лишь при помощи более глубокого и интенсивного воздействия на природу, тем самым создавая вместо одной несколько — причем более сложных — проблем. Так, промышленность, основанная на сжигании топлива, заменяется основанной на атомной энергии, порождая проблемы радиоактивного облучения и захоронения отходов. Истощение почвы при помощи интенсивного использования машин компенсируется применением химических удобрений, отравляющих продукты, воду и т. д. Совершенно неправдоподобно, чтобы на этом пути существовал выход, подобная гонка когда-то (скорее всего, довольно скоро) должна привести к катастрофе. Но это ощущение безвыходности относится к логически просматриваемым нами вариантам, а не к функционированию надындивидуального разума. Если проблема может быть решена, то только им. Конечно, проблема эта общечеловеческая, но, как в общечеловеческой науке открытие делает конкретный человек, так и в известных до сих пор примерах мы видели работу хоть надындивидуальную, но не общечеловеческого, а национального разума, отражающего, следовательно, некоторую особую индивидуальность — индивидуальность народа (см. приведенный выше пример роли Англии в промышленной революции).

Возвращаясь к вопросу, стоящему в заголовке статьи, мы можем теперь сказать, что патриотизм — это ощущение ценности, необходимости для жизни каждого человека его включения в большую индивидуальность народа или, с другой стороны — инстинкт самосохранения народной индивидуальности. Это заряд энергии, двигатель, приводящий в действие те многочисленные средства, которыми поддерживается единство народа: язык, национальная культура, чувство исторической традиции, национальные черты его религии. Поэтому угасание патриотизма — самый верный признак начала конца народа: из живого существа он превращается в мертвую машину, отключенную от движущего ее источника энергии. А искусственное разрушение патриотизма — самый надежный путь уничтожения народа. Примером является русофобия, вспыхивающая всегда в критические моменты русской истории на протяжении последнего века. Речь идет о разрушении тех элементов народной психологии, которые функционально эквивалентны мифам «первобытных» народов, с таким же результатом — вымиранием народа. Это можно сравнить с болезнью народного организма, но не с обычной болезнью, а духовным аналогом СПИДа, поражающим не какую-то одну сторону этого организма, но его центральную защитную систему.