Что такое мышление? Наброски - [13]

Как бы там ни было, когда все движения интеллектуальных объектов совершают в моей голове, по существу, за меня, это хоть и приятное для нашего ленивого мозга развлечение, интеллектуальная игра, но точно не мышление как таковое. Хотя у меня будет полное ощущение, что весь фильм (или сериал) я о чем-то думал…

Все это, впрочем, не исключает возможности смотреть фильмы и сериалы не без участия мышления – так поступают, например, кинокритики и, конечно, специалисты индустрии, для которых разгадывание способов создания подобного интеллектуального фастфуда является неискоренимым профессиональным навыком.

52. Или, например, другие расхожие случаи интеллектуальной активности, которые мы ошибочно, как мне представляется, принимаем за мышление: феномены «прогнозирования», «требований» и «объяснений», которые я описываю в рамках системной поведенческой психотерапии[10].

Когда мы боимся или радуемся, наша психика реализует своего рода автоматизм «прогнозирования» – мы начинаем непроизвольно представлять себе свое будущее, связанное с этим страхом или этой радостью («прогнозирование»).

Когда мы раздражены или фрустрированы, наша психика переключается на автоматизм, формулирующий определенные «требования» (обращенные, как правило, к другим людям или окружающей нас действительности в целом).

Когда же мы совершили некое действие, а затем были поставлены в ситуацию необходимости почему-то его оправдать (или собираемся совершить некое действие, в оправданности которого не уверены), мы формируем в своем сознании соответствующие «объяснения».

Да, во всех этих случаях есть «тот, кто думает», но думает ли он в собственном смысле этого слова? Не скрывает ли он просто таким вот образом – с помощью автоматизмов «прогнозирования», «требований» и «объяснений» – некие «разрывы», возникшие в нем по внутренним и, по существу, не зависящим от него самого причинам?

То, что все эти «интеллектуальные реакции» (некая «внутренняя речь» по Л.С. Выготскому или буквально – «автоматические мысли» по А. Беку) являются, по существу, универсальными для всех нас автоматизмами, не позволяет признать их мышлением в собственном смысле этого слова.

В противном случае нам бы пришлось признать «мышлением» и работу мозга, которую он постоянно осуществляет, поддерживая равновесие нашего тела – тоже задача, тоже непростая и также обеспечивающая нам некоторую стабильность, пусть и несколько иного рода.

53. Вероятно, ровно то же самое мы должны сказать и обо всякой прочей апперцептивной активности нашего психического аппарата. Процессы апперцепции происходят вне моего сознательного контроля и, соответственно, думающего участия.

То, как я воспринимаю мир, является результатом работы моего психического аппарата, «запрограммированного» таким образом. Гены тому виной или какое-то научение – не имеет никакого принципиального значения: он запрограммирован так.

Я могу пытаться переучить свой психический аппарат – изменить какие-то нюансы своего восприятия и шаблоны реагирования, что очень непросто. И если я собираюсь делать это целенаправленно, осознанно, осуществляя, как я говорю в системной поведенческой психотерапии, «поведение в отношении поведения», мне действительно потребуется мышление, по крайней мере – какая-то специфическая озадаченность.

Впрочем, в подавляющем большинстве случаев, даже если такое переучивание и происходит, то без участия мышления, а просто под воздействием каких-то внешних факторов по условно-рефлекторным механизмам – посредством весьма нехитрого положительного и отрицательного подкрепления.

54. Апперцептивное поведение является, по существу, универсальным свойством нашего психического аппарата и может быть обнаружено на подавляющем большинстве уровней психической организации (исключая, быть может, лишь самую первичную афферентацию): ни один из раздражителей, из тех, что восприняты нами и превращены в интеллектуальный объект, не даны нам сами по себе и не являются фактическим слепком действительной реальности.

То есть во всяком интеллектуальном объекте всегда присутствует некая прибавочная «масса» – то, что мы производим с исходным раздражителем, отправляя его «внутрь» своего психического пространства (то, как мы его трансформируем, оцениваем, то, какое значение он приобретает для нас). Собственно, эта прибавка и делает его информацией, а не просто неким состоянием материального мира.

Понятно, что данное преображение, изменение изначального раздражителя, по мере его продвижения по разным уровням психической организации, находится вне нашего сознательного контроля. Это не мышление, хотя, по механике, речь, разумеется, должна идти всё о той же формуле интеллектуальной активности – то есть об образовании одних интеллектуальных объектов из других посредством интеллектуальной функции.

То, что получается в результате этой интеллектуальной деятельности, может стать интеллектуальными объектами, доступными мышлению, но само их производство – это еще и вовсе не мышление.

55. Представим себе набор «социальных установок» (как их понимает социальная психология) любого из нас. По сути, мы имеем дело с некими клише, которые директивно и безапелляционно определяют то, почему какие-то явления мы воспринимаем так, а какие-то иначе (относимся к ним так или иначе).