Что сделала моя лучшая подруга - [23]

Медсестра снова делает паузу. Как будто от понимания этого что-то меняется. Ничего не меняется.

— Сейчас с ней все хорошо? — задает Том единственный вопрос, имеющий значение.

— Нам удалось стабилизировать ее состояние.

Том храбро смотрит на медсестру.

— Это может повториться?

— Да, может. Но она молода и сильна, и это большой плюс для нее. Как только врачи закончат все процедуры, я приду за вами и снова отведу вас в палату. Хорошо? — Она подбадривающе улыбается. Конечно, неудивительно, что она так невозмутима, — она гораздо опытнее и старше нас. Я бы дала ей лет тридцать пять. — И знаете, для вас ситуация на самом деле тяжелее, чем для нее.

Мне хочется истерически расхохотаться. Я провожаю взглядом медсестру, на ходу поправляющую немного осветленные волосы. Аккуратно и равнодушно ступая, она покидает комнату, наполненную нашим страхом.

Том встает, сует руку в карман и вынимает несколько монет. Подходит к автомату, сует монетку в щель и подносит пластиковую чашку к отверстию, откуда выливается светло-коричневая жидкость. Высыпав в чашку три пакетика сахара, Том начинает помешивать чай пластиковой ложечкой.

— Ты бы тоже попила чего-нибудь, — советует он мне. — Лучше станет.

Чай из автомата имеет цвет смолы, сильно разбавленной водой, а пахнет горелыми автопокрышками, но он хотя бы теплый. Я обхватываю чашку пальцами и даже делаю маленький глоток. Том обессиленно опускается на стул рядом со мной. Концентрация адреналина падает, наваливается опустошение.

Мы еще некоторое время сидим молча, потом Том говорит:

— Ты им все рассказала про Гретхен?

Похоже, мысли об этом все еще мучили его.

— В смысле, что она не в первый раз пыталась это сделать?

Это то же самое, что попробовать открыть дверь, на которой написано: «Посторонним вход воспрещен». Мне кажется, неприлично говорить о столь интимных секретах из прошлого Гретхен в таком же тоне, как если бы он у меня спросил: «Ты говоришь, у нее аллергия на аспирин?» Я знаю, что Тому, как и мне, совсем не хочется это делать.

Он с трудом кивает.

— Значит, они знают, что…

— Том, — говорю я, чувствуя, как кружится голова. — Я рассказала им все, что могла.

Строго говоря, это правда.

— Я не сержусь, Эл. Я просто пытаюсь придумать хоть что-нибудь, чем мы могли бы ей помочь.

Глядя на него, отчаянно пытающегося найти хоть какой-то смысл в происходящем, я ставлю чашку на столик, беру журнал, кладу на колени. Но у меня опять наворачиваются слезы, улыбающееся лицо модели на обложке расплывается. Вот-вот мои слезы начнут капать на обложку старого журнала. Изображение становится похожим на бескрайние песчаные дюны. Обложка хрустящая и хрупкая, словно древняя кость. Чего только не было пролито на нее, что только на ней не высохло.

Перед моими глазами возникает рука Тома. Он берет у меня журнал и кладет его на столик, обнимает меня за плечо и притягивает к себе. Я начинаю всхлипывать, а он тихо шепчет:

— Ш-ш-ш… Все будет хорошо, вот увидишь.

Но я не вижу. Я ни капельки не вижу, как все может стать хорошо, и его утешения для меня почти невыносимы. После всего, через что я заставила его пройти… как будто того было мало, так теперь еще и это… Что я за человек?

— Ее мама и папа, — произносит Том. Он все еще пытается мыслить рационально. — Им обязательно нужно приехать сюда. Бэйли им…

Имя брата Гретхен он произносит скованно.

— Думаю, да. Уверена, он им сообщил.

Я чувствую, как Том напрягается. Он крепче прижимает меня к себе.

— Ты так думаешь, но…

— Том! — обессиленно выдавливаю я. Он понимает меня совершенно неправильно.

— «Том, Том»! — гневно восклицает он. — Не надо! Если бы он просто взял и приехал к ней, как собирался! Ведь говорил же, что приедет! — Он отпускает меня. — Может быть, он бы раньше ее нашел! До того, как она что-то натворила с собой… пока она просто была пьяна!

— Это несправедливо, Том, — говорю я. — Он не виноват в том, что…

— Вот уж нет! Еще как виноват! — взрывается Том. — Вина целиком и полностью на нем! Его не было, хотя он обещал приехать! Он никогда не думает ни о ком, кроме себя, ему люди нужны только для собственной карьеры. — Он так крепко сжимает кулак, что костяшки пальцев белеют. — В этом, черт возьми, весь он!

Я немного выжидаю, а потом спокойно говорю:

— Он просто опоздал на самолет, Том. Вот и все. Ты имеешь полное право злиться на него за… — я с трудом подбираю нужные слова, — за все остальное. Он не допустил бы, чтобы с Гретхен случилось что-то подобное. Когда я с ним говорила, то почувствовала, как он испуган.

Пауза. Том стискивает зубы.

— Другим удается быть надежными и делать то, чего от них ждут, а он почему не может? Что в нем такого офигительно особенного?

Последние слова он чуть ли не выкрикивает. Разве можно так громко говорить в этой комнате? Я стыдливо смотрю в пол. Я не уверена в том, что вопрос не риторический. Или он все же хочет знать мое мнение?

Глава 9

— Элис Джонстон! — Голос Гретхен в телефонной трубке прозвучал беззаботно. — Это я. Тут такое дело… Ты свободна сегодня утром?

— Могу освободиться, — ответила я и повернулась в кровати. Тома не было. Уже ушел на футбольную тренировку. — Особых планов у меня нет. Только пробежаться собиралась.