Что необходимо знать каждому мальчику - [23]

Воинственный дух беседы не вязался с окружающей тишиной. Но отец с сыном оба были довольны, что беседа состоялась. Уже совсем стемнело; только полянка, где расположились отшельники, была освещена пламенем костра. Помолились и принялись за картошку с тушенкой. Потом пили чай с хлебом, и папа предложил:

– Давай пригласим твоих одноклассников к нам. Покажешь им свои модели кораблей, чем-нибудь вместе займетесь, я вам что-нибудь расскажу… А потом пойдем на пустырь змея запускать – хочешь?

– Ага! Только без Баулина.

– Нет, именно с Мишей. Это и не по-христиански, и не по-мужски будет: месть какая-то. Да, еще: когда ты с ним говорить будешь, скажи, что ты-то на него зла не держишь… Или это не так?

– Не так. Я на него все время злюсь.

– Вот эту злость, ненависть ты должен преодолеть.

– Как?

– С Божией помощью. Богу помолись, скажи: «Господи, и что я злюсь на создание Твое, Михаила? Ты нас обоих любишь! Помоги нам преодолеть вражду и жить в мире!»… Так что зови ребят. А еще лучше – давайте, пока тепло, пойдем все в поход, вот такой же, с костром, котелками, только без ночевки, а то уже заморозки начались.

– Давай, пап! Я в понедельник тогда всех позову.

– Но сначала все же выясни отношения. Поговори…

Пора было спать: иначе не встанешь в четыре утра на рыбалку. Папа вздохнул:

– У костра всегда петь хочется. Хорошие песни. Давай споем нашу с тобой любимую… – и негромко начал:

«Наверх, вы, товарищи, все по местам!

Последний парад наступает.»

Мальчик подхватил:

«Врагу не сдается наш гордый “Варяг”,

Пощады никто не желает.»

Второй куплет пели слаженно и громко:

«Все вымпелы вьются, и пушки гремят,

Наверх якоря поднимают,

Готовые к бою орудья стоят,

На солнце зловеще сверкают…»

Когда дошли до самой любимой Андрюшиной строчки:

«Прощайте, товарищи! С Богом! Ура!» – его, как всегда, охватило волнение. В этой песне, в этой строчке было все: не только героический тонущий «Варяг», но и вся его Родина, с такими вот озерами и кострами, «пустынями» и монастырями, с ее святыми православными воинами, полагающими душу «за други своя», – словом, то, чему мальчик еще не знал названия.

БЕСЕДА 5

...

Неприличная картинка. – Почему Андрюше стало стыдно. – «Не говори маме!» – Окружающие нас предметы и изображения влияют на наши мысли. – Нечистые мысли внушают бесы. – Зачем человеку совесть. – Как человек становится «бессовестным». – Со времен Адама и Евы люди прикрывают свою наготу. – В чем проявляется бесстыдство. – Душа и тело. – Тело есть дом души и храм Духа Святого. – Какими грехами оскверняется этот храм. – Его оскверняет также бесстыдство. – Как быть с дурными мыслями. – «Ведь это чья-то сестра!» – Завтра на исповедь.

– Папочка! Смотри, что я нашла! – трехлетняя Наташа протянула папе маленькую цветную бумажку, наподобие тех, что вкладывают иногда в упаковки жевательной резинки. На них обычно нарисованы машинки или какие-нибудь фантастические существа, герои мультфильмов…

Но на картинке, которую нашла Наташа, была изображена обнаженная натурщица в вызывающе непристойной позе. Изображение мутное, некачественное, линии размыты. Но все же… Подержав такую картинку, хотелось пойти и вымыть руки.

– Где ты это взяла?

– Вон там, на полу. Где перчатка лежит.

Папа подошел к вешалке. Андрюшина шерстяная перчатка была чуть влажной: наверное, по дороге из бассейна играл с ребятами в снежки. Вторая перчатка торчала из кармана куртки, воротник которой еще покрывали капли растаявшего снега.

– Ай-яй-яй! – сказал папа. – У твоего брата мокрые перчатки! Как же он завтра в школу-то пойдет? Давай за ним поухаживаем: ничего ему не скажем, а возьмем перчатки и положим на батарею. Он утром будет их искать, а они на батарее.

– И он обрадуется, да?

– Еще бы! На, неси. Потом бабушке расскажи, как мы Андрюше помогли. А мне с ним поговорить надо.

«Чему тут удивляться? – думал папа. – Мальчика не посадишь под стеклянный колпак. Он общается с другими детьми, ходит по улице, по подземным переходам, видит рекламные щиты, видит газетные прилавки… Он склонен ко греху, как все люди, а враг не дремлет… Нет, надо поговорить с ним не откладывая».

Андрюша был в детской один: Ванечка простудился и, во избежание «семейной эпидемии», лежал в бабушкиной комнате. Его старший брат, напевая что-то воинственное, увлеченно занимался любимым делом: начинал сборку новой модели, парусника эпохи Петра Великого. Аккуратно, при помощи маникюрных ножниц и бритвы, он отделял детали будущего корабля от штамповки, обрезал лишние, крепящие части и зачищал готовые детали специальным маленьким напильником – надфилем. Это надо было делать очень тщательно, чтобы ничто не мешало потом хорошей склейке.

В комнату вошел папа; мальчик приветливо и простодушно посмотрел на него, но тут же заметил, что папа чем-то озабочен. А тот решил начать просто, без подготовки:

– Андрюша, мне тут странная картинка попалась, видимо, твоя. Она валялась на полу в прихожей, под твоей курткой…

Мальчик густо покраснел и опустил глаза. Он не хотел и не мог притворяться, лгать. Отлично понимая, о чем идет речь, Андрюша испытывал жгучий стыд, причем какой-то особенный: его не просто изобличили в плохом поступке – обладание